Родители девушки были кроликами. Такими же безвольными и белыми. Они жили в клетке, которую построили себе сами. Но они были не пушистыми и глаза у них были не красные. Просто глупые люди-кролики, которых не интересовало ничего, кроме морковки.
Объявили посадку. Ханна плелась в самом конце группы, растеряно озираясь по сторонам. Спросить куда идти она не могла – пыталась, правда, но из горла вырывалось лишь едва слышное шипение. Хотелось плакать и кричать. Ханну в очередной раз толкнули, и она потеряла из вида миловидную латиноамериканку Лею – одну из конкурсанток, с которой Ханна, вроде как, подружилась. Лея была так добра, подошла со знакомством первой, и при общении с ней у Ханны складывалось впечатление, что та вовсе не замечает ее недуга и общается на равных. Не было в глазах этой жалости, предвзятости, недоверия. Ханна предприняла еще одну попытку найти в толпе знакомых – подпрыгнула, но неудачно повернула ногу, чудом не вывихнув лодыжку. Сил не было, в горле засаднило. Так хотелось все бросить....
..Билл злился на себя, злился на то, что долго собирается и не может выбрать нужные для поездки вещи; злился на брата, который, устав ждать, ушел вместе с группой; злился на водителя: он кряхтел, багровел, но не мог поднять «немыслимо тяжелый» чемодан Каулитца-младшего, дабы положить в багажник…. Злился, злился. Но увидев в толпе знакомый силуэт и растрепанные светлые волосы – сразу перестал. Растерянная Ханна – как способ забыть о своих проблемах. Напуганная Ханна – как способ забыть обо всем.
Худые коленки выпирали из дырок на джинсах, та же майка, что и на прослушивании, малиновая ветровка. Огромная сумка с вещами перевешивает на левый бок. Если бы не знал, что ей двадцать – не поверил бы. Максимум шестнадцать.
Билл поправил кепку и, расталкивая спешащих на самолет людей, направился к девушке. Она не заметила его. Создавалось впечатление, что Ханна вообще ничего не замечает. Лишь потерянно смотрит на свои кеды и кусает губы.
- Помочь с сумкой? – спросил Билл и, вспомнив, что не дождется ответа, ловко подхватил спортивную сумку приятного фиолетово цвета.
Ханна одарила Билла благодарной улыбкой, незаметно смахнула слезы и пошла следом.
В их вынужденном молчании чувствовалось напряжение. Билл не то, чтобы жалел о своем решении дать девушке шанс, сколько боялся за нее. Она была такой беззащитной, беспомощной даже, а ведь DSDS – шоу, здесь нужно уметь показать себя не только как артиста, но и как личность: завести знакомство с нужными людьми и покорить зрителей. Непростая задача для немой девочки. Да и с остальными участниками у Ханны, похоже, не заладилось: пока они весело болтали и знакомились друг с другом, Ханна сидела в углу и читала книгу и, кажется, это ее совсем не смущало, в глазах девушки не было вызова или враждебности, словно ей было просто все равно. Все равно на все, и только на сцене, пока она пела, небесные глаза горели. Загадочная девочка, которую Биллу хотелось если не разгадать, то хотя бы понять, и поэтому он старался как можно чаще находиться с Ханной рядом (благо тот факт, что Ханна являлась его фаворитом, это позволял) иногда предпринимал попытки поговорить с ней, но удавалось только иногда насмешить. И эта улыбка… о, иногда казалось, Ханна улыбается едва ли не чаще, чем дышит. Улыбка будто заменяет для нее все эмоции: радость, благодарность, смущение, обиду, безразличие. Но она всегда искренняя, без тени фальши, не глупая, не раздражающая. Наверное, именно поэтому, как бы Ханна не старалась отдалиться, многие участники все-таки прониклись к ней симпатией. Ханна отвечала им на листах бумаги или писала прямо на руках, и улыбалась, улыбалась, улыбалась. Светилась как маленькое солнце, только голубые глаза оставались серьезными.
Когда они дошли до сдачи багажа, Билл поставил сумку и свой чемодан на дорожку, а Ханна вытащила из кармана широких светло-синих джинсов черным маркер и торопливо написала что-то на руке. Протянула бледную ладонь Биллу.
«Спасибо».
- Не за что, - тепло улыбнулся он.
Билл вспомнил первую групповую репетицию. Как Ханна, без смущения, пела громче всех; от ее детского голоса теплело на сердце. А еще она совершенно не стеснялась Билла, не превозносила выше всех остальных, и, как странно это принять, не хотела, не желала, не любила…. Он почему-то был уверен в этом, видел по глазам. Билл привык, что хочет он этого или нет, его желают все, он всегда в центре внимания, такой недоступный, такой нужный. У Ханны же не было объекта для внимания, даже себя она таковой не считала. Ощущение, что смотрит на все со стороны – поэтому и не говорит – просто наблюдает, делает выводы, иногда выставляя оценки. Билл от всех ждал подвоха, как только стал знаменитым, людей от него как чертой отделило: семья и старые друзья – им можно доверять, новые люди, какими приятными на вид они бы не были, заслужат лишь малую часть доверия, да и то не сразу; лишь вежливая улыбка и нейтральные темы для разговора. К Ханне же это доверие появилось почти сразу, вместе с желанием поддерживать ее. Думать о ком-то кроме себя и брата – о, это явно в новизну.
Они прошли к паспортному контролю. Ханна не отходила от Билла, как ребенок не отходит от родителей в свой первый день в детском саду. Только за руку не брала, Ханна вообще не любила ни к кому прикасаться. И другим не позволяла, всегда шарахалась, словно от удара.
Билл до сих пор не мог назвать точный день, когда вдруг понял, что ему нравится проводить время с Ханной. После прослушивания он вышел покурить и увидел ее на ступеньках с мыльными пузырями в руках. Умилился. Стал нести всякий бред, Ханна улыбалась. А когда они въехали в отель рядом со студией, где работали эти недели, проходили первый тур, Ханна сама позвала его смотреть какой-то глупый фильм. Просто взяла за руку и повела в свой номер. Будь это другая девушка – не пошел бы, а тут… Она же еще ребенок, такая милая и странная. Невозможно отказать и в «неправильном» направлении подумать. Так и сидели с самодельным поп-корном, смотря комедию с Эдди Мерфи. Потом Билл с братом уехали в Лос-Анджелес, перед посадкой Ханна написала ему смс-пожелание хорошо долететь, он ответил, и они стали переписываться по несколько часов в день. По возвращению в шоу Билл продолжил проводить время с Ханной, словно они были старыми друзьями, как, например, с Андреасом – его школьным другом. Том странно косился, советовал быть осторожнее, некоторые девушки тут же начали ревновать, придумывать невесть что, а Билл впервые не заморачивался насчет будущего и отношений. Ему просто хотелось, чтобы эта девочка выиграла и снова могла заговорить. Со вторым труднее. За три недели Ханна не произнесла ни звука – исключая пение, разумеется, – т ем самым убедив всех (за редким исключением противных скептиков и завистников) в том, что молчание – не пиар, затем чтобы подогреть к себе интерес. Хотя, кто знает….
Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…
Варианты ответов: