Почему в мой единственный выходной весь мир так и жаждет разбудить меня?
Отвернувшись лицом к стене, чтобы наглое солнце не светило мне прямо в глаза, я сладко зевнула. Из кухни доносился довольно приятный запах, и в животе что-то сжалось. Отлично, я хочу есть. Но спать хотелось больше, и я решила проигнорировать жалобы своего организма.
- Бака! - раздался звонкий голос Теору Мацу, и послышался топот детских ножек.
Я поморщилась, и попыталась продолжить свой сон, но не тут то было. На меня с размаху рухнуло что-то тяжёлое, и судя по всему, живое.
- Акеми! - кричала мне в ухо младшая сестра. - Мацу меня обижает!
"Ксо!" - пронеслось у меня в голове, и я резко скинула с себя одеяло вместе с сестрой. Та упала на пол, и тут же заныла.
- Катару! Сколько раз я просила не будить меня?!
- Но Мацу назвал меня дурой! - из глаз сестры брызнули слёзы.
- Она меня ударила, - в комнату вбежал Мацу. Он был ещё в пижаме, а на лице остались следы зубной пасты.
Ох. Я покачала головой. Ну что же мне с ними делать? Сонно потерев глаза, я потянулась к часам: половина девятого. Какого чёрта им не спится?! Конечно, всем известно, что дети просыпаются рано.
- Мацу, иди умойся, и приведи себя уже в порядок! А ты, Катару, не плачь. Тебе совсем не идут слёзы.
Пусть они были и довольно капризны и своенравны, но меня слушались всегда. И сейчас, в миг успокоились. Мацу вяло прошамкал из комнаты, и я услышала, как в ванне полилась вода. А Катару вытерла слёзы и тоже ушла. Вот и славно, теперь нужно одеться и пойти поесть.
Быстро умывшись (вода была холодная и в ней трудно находиться долгое время), я одела кимоно цвета топлённого молока с золотыми цветами. Оно приятно косалось моей кожи, и я чувствовала в нём удивительно удобно. Всё чаще мне казалось, что прекрасная ткань здесь не при чём. Дело в самом кимоно. Я получила его три года назад, когда моя мама погибла. Она очень любила это кимоно, и я помню, какой красивой в нём была мама.
После её гибели мне достались её вещи, куча долгов и забота о Катару и Мацу. Вначале была боль. Знаете, такое чувство будто всё внутри прожигает невидимое пламя. Ты идёшь по улице, видишь людей, слышишь как поют птицы, а внутри лишь всепоглащающая боль. Ночью становилось страшно. Я просыпалась в холодном поту и начинала дрожать. Это был страх без названия, но от него нельзя спастись. А потом, я вдруг поняла, что боль не уйдёт, а мне нужно жить. Хотя бы ради брата и сестры. За несколько месяцев я восстановилась. Стала сильной, погасила в себе боль. Осталась лишь пустота. Моя жизнь имела теперь лишь один смысл - поставить брата и сестру на ноги в этой жизни. Забота о них стала целью моей жизни.
Я покачала головой, отгоняя мысли. Не хватало ещё заплакать, когда в доме госпожа Охару. То, что в доме эта ненормальная, я поняла ещё тогда, когда почувствовала запах еды.
Мацу и Катару уже были на кухне и весело болтали. Иногда Мацу что-то бурчал и злобно смотрел на сестру. А та, в свою очередь, била его ложкой по голове. Нда уж. Я улыбнулась им, и села за стол. Охару-сан стояла у плиты и напевала какую-то песенку.
- Доброе утро, Охару-сан, - я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.
- Проснулась, наконец? - сейчас начнётся. - Дети не кормлены, утром такой шум был, а она - принцесса спит. Если бы не я, то эти маленькие монстры перевернули весь дом!
- Я благодарна вам, но сегодня мой первый выходной за месяц, я имею право поспать.
- У тебя не может быть выходных! - визгнула женщина. - Ты старшая сестра!
- Знаю, - буркнула я, и потянулась к чашке.
Как же она меня достала! Эта Охару-сан была опекуном, что прислали из какого-то важного органа. Она появилась год назад, и сразу стала важничать у нас дома. Её нелюбовь ко мне обнаружилась сразу, и поэтому, мы совсем не ладили. Но, если она уйдёт, то нас всех заберут в приют. Так что, приходится терпеть её издевательства и крики.
- Завтра первый день в школе, готова?
- Да, Охару-сан.
- Я просто уверенна, что ты долго не протянешь. У тебя же пустая голова. Ох, если бы твоё имя хоть как бы характеризовало тебя. (Прим. авт. "Акеми" - красивая) Но в тебе же ничего нет! Ни ума, ни красоты. Пус-ты-шка.
Я сжала кулак, чтобы не высказать ей всё, что думаю. Так, Акеми, терпи. Это же не трудно, просто молчать.
Охару-сан продолжала что-то говорить, но я её уже не слышала. В голове блуждали мысли о новом учебном году.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: