...

Конец сентября уже тронул листву оранжевыми и коралловыми красками, которые, казалось, расплывались в осеннем утреннем дожде. Прохладные капли барабанили в стёкла закрытых окон, будто просясь внутрь уютной спальни. На небесах серые и темноватые тучи, солнце, по-видимому, обещало больше не показываться в этом году, но ущерб возмещали яркие деревья, разукрашенные осенью в пестрые цвета. Пасмурность не могла испортить пейзаж, сложившийся вокруг Хогвартса, - рыжие и красные кроны деревьев скрашивали все, что могло омрачить этот вид, и цветовую игру продолжали яркие зелёные ветви елей, принадлежащих Запретному Лесу. Лужи были в незначительном количестве, так как дождь шёл довольно редко, чтобы освежить иногда воздух и сделать обстановку прохладнее. Чёрное Озеро покрыто мелкими листочками, которые еле-еле удерживались недавно на деревьях, но их было довольно мало.
Словом, осень в этом году была красочна, свежа и золота, а о таком чуде ученики Хогвартса мечтали каждый год, и для многих эта осень была последней в школе волшебства.
Гриффиндорская женская спальня седьмого курса была наполнена теплом и уютом, с которым, проснувшись, так не хотелось расставаться. Светло-малиновые бархатные обои покрывали каменные стены; рядом с кое-какими постелями висели красивые яркие картины, одетые в роскошные золотые рамы; пологи всех кроватей, которых в комнате было около тринадцати, были на тон темнее обоев, на этих пологах часто мерцали заколдованные золотистые звёздочки.
Алиса Уайт, как только будильник отзвонил своё, подняла вверх руки и ноги, - это был её своеобразный способ потягивания, - а потом уронила их на постель с таким громким звуком, что хозяйка соседней кровати так и подскочила.
- Эй, ты чего? – испуганно спросила девушка, потирая глаза. Волосы её были так спутаны, что Алиса рассмеялась. – Ты сегодня весёлая, значит, Мародёры жить будут.
- О, - небрежно бросила Уайт, подходя к распахнутому окну. На улице был штиль, разве что где-нибудь высоко ветер уносил серые облака, и пригонял к Хогвартсу партию новых. – Это вряд ли. Сириус должен мне кое-что, он проиграл спор. Так что он жить точно не будет.
- Что он тебе должен? Что за спор? – спросила девушка, на чьей кровати красовалась золотистая табличка «Элизабет Феррье».
- Мелочи, - мрачно сказала Алиса, и её подруга тоже погрустнела, увидев прежнюю недовольную Уайт.
- Нет. Раз мы друзья, то не мелочи, - сказала Элизабет, и потребовала выкладывать все, но Алиса сбежала от неё в ванную комнату вместе с взятой собой одеждой. Вернулась девушка через несколько минут уже готовая, но Феррье не забыла, чего хотела добиться от подруги.
- Хорошо, - буркнула Алиса. – Я заявила, что Фрэнк не пригласит меня в Хогсмид, а Сириус сказал, что пригласит до четверга. Я была уверена в своей правоте так, что позволила ему поставить свои условия. Не понимаю, зачем я это сделала! Мерлинов Блэк вот что заявил: если пригласит, то я проиграю спор и куплю ему три шоколадных лягушки, а если не пригласит, то Бродяга проигрывает и сам ведёт меня в Хогсмид и скупает всё Сладкое Королевство, а потом тащит меня в Три Метлы. Я не успела возразить, как он схватил мою руку, а чёртов Джеймс нас разбил, и они заявили, что спор честно заключен, и что им как бы плевать на моё несогласие. Вот почему я возмущена.
Уайт видела, что в голове её слушательницы возникло множество вопросов, и была права.
- Но у меня такое ощущение… что… что Блэк немного свихнулся. То есть он знал, что Долгопупс не пригласит тебя, ещё поспорил против этого, ещё поставил условия без твоего согласия… но, кстати, с твоим разрешением, заметь. И что он пытается сделать? Заставить Фрэнка ревновать? Тот не может ревновать, он слишком добр и снисходителен, он Пуффендуец!.. И ещё, сегодня же пятница. Ты спор проиграла вчера, но завтра выходные, и Блэк ведёт тебя завтра! Почему же ты сказала, что он должен тебе что-то именно сегодня?
- О, да, должен, - ещё сильнее помрачнев, сказала Алиса. – Он обещал отловить меня после Трансфигурации перед Травологией на улице и подарить какой-то глупый букет цветов, чтобы это видел Фрэнк. По-любому он не будет ревновать, мы даже не друзья! – добавила она, переходя на довольно громкий голос, забыв, что сейчас спальня наполнена спящими людьми. Во время разговора Элизабет одевалась.
- Боже. Как всё сложно. Алиса, скажи мне, Долгопупс тебе нравится? – серьёзно спросила Феррье. Уайт любила в своей подруге такое качество, которое встретишь далеко не в каждом человеке. Лиз проявляла к ней уважение и доверие, и она могла смело верить в то, что говорит Алиса. Элизабет не была глупым человеком, она никогда не задавала такие коварные вопросы, «А точно ли у вас просто дружба? Что-то не заметно» или «Знаем мы, как вы в библиотеке сидите» и прочие бессмысленные и разрушающие нервы высказывания. Девушка была не такой, совершенно не такой, она так же сильно презирала эту несерьёзность, с которой часто относятся друг к другу подружки. Например, Мери Макдональд именно так относилась к Лили Эванс, постоянно повторяя: «Ты так посмотрела на Джеймса! Он точно тебе нравится! И не смей отрицать». Все это казалось Феррье и Уайт таким глупым, чем-то не уважающим дружбу и чувства человека, и они никогда не обращались так друг с другом, да и с кем-либо ещё.
- Нет, - честно ответила Алиса, глядя своими карими глазами в жёсткие серые глаза подруги, и Элизабет кивнула и, попросив подождать пару минут, направилась в ванну умываться. Пока совершались утренние процедуры, она тщательно обдумывала всю эту глупую суматоху, которую затеял Сириус. Она понимала, что он жертвует своей новой девушкой со Слизерина, к которой он, впрочем, равнодушен, но не это было главным. Блэк был просто обязан выслушать Алису и принять её мнение. Та совсем не хотела вмешивать его в это, и она искренне жалела о том, что вообще начала разговор о Фрэнке, причём спор получился совершенно запутывающим, - в любом случае Алиса осталась бы недовольной, однако купить три лягушки, как казалось Элизабет, Уайт было бы намного приятнее.
Когда Феррье вышла умытая и причёсанная, её подруга уже надела на себя мантию, и в глаза не мог не броситься отполированный значок старосты школы. Лиз улыбнулась, но не губами, а как-то внутренне, мысленно. Она гордилась Алисой, которая, в самом деле, заслужила этот значок.
Друзья глянули на часы и ужаснулись тому, как мало сейчас времени. Было почти двадцать минут седьмого, и Уайт вспомнила, что Элизабет вчера устала так сильно, что поставила будильник больше чем на час раньше. Седьмой курс всегда завален заботами об экзаменах ЖАБА, и домашние задания сыплются на учеников целыми свитками. Но ложиться обратно в кровать было смешно и бессмысленно, и поэтому друзья отправились в гостиную. Спустившись по лестнице, они сразу же заметили друзей, восседавших в кресле у камина, а у портретного выхода стояла женская фигура, которую девушки не разглядели из-за падавшей на неё тени. Они решили просто помахать, так как враждебно они не относились ни к кому со своего факультета. Подруг так же поприветствовали, и фигура скрылась из гостиной.
- Я смотрю, Римус один не цел и не невредим, а это значит, что полнолуние он провел в одиночестве, - обеспокоенным голосом проговорила Алиса, ладонями касаясь щек Лунатика, который болезненно жмурился. Она достала из внутреннего кармана мантии волшебную палочку и направила её на столик. – Эспарто! – проговорила девушка, но ничего не произошло. – Элизабет права, я сегодня не в духе.
- Так же, как всегда, - усмехнулся Сириус, отчего получил книгой по голове, которую Уайт с необычайной ловкостью и быстротой извлекла из своей сумки.
- Знаешь, Блэк, тебе лучше молчать. И ещё я хочу попросить тебя не делать глупостей ни сегодня, ни завтра, - нахмурившись, сказала Алиса.
- Это почему? – спросил Джеймс, удивлённо приподнимая брови. – Эспарто.
На столе появилась связка листьев какого-то растения, и Сириус посмотрел на всё это с удивлением.
- Травология, - объяснила Элизабет. – Растение Альфа. Имеет целебные свойства.
- Правда, не такие, как слёзы феникса, - вставила Алиса, - но через пять минут все пройдёт. Ты не смотрел бы на всё это с удивлением, если бы слушал профессора Стебль. Спасибо, Сохатый, хоть кто-то учит Травологию. И я отвечаю на твой вопрос, я не хочу этого потому, что это глупо. Я жалею, что вообще заговорила о Долгопупсе. Пусть это будет только моё дело, хорошо? Я просто констатировала факт: он не позовёт меня, и в этом нет ничего трагичного.
- Мы всю ночь писали эссе и даже ни на минуту не заснули, дорогая староста школы, - сказал Сириус, доказывая подруге, что вовсе он не неуч. - Но я не могу оставить тебя в беде, точнее, мы не можем. Гриффиндору нельзя бросать в беде друзей.
- Я не в беде, ясно тебе? – с улыбкой спросила Алиса и приложила парочку листьев к царапинам Римуса. Блэк отрицательно помотал головой.
- Нет, не понятно. Правда, Джеймс? Нам ничего не понятно.
- Но мне не нравится Фрэнк! – воскликнула Уайт.
- Тогда почему я не имею права сводить тебя в Хогсмид и просто подарить цветочки, как другу? - с усмешкой поинтересовался Бродяга, и на это у Алисы не нашлось чего сказать.
- Кстати! – подала голос Элизабет. – Как там, ваш план сработал?
- Мы ещё не успели это обговорить, Лили ушла совсем недавно, - объяснил Питер. – Мы же не могли при ней поднимать вопрос о ней же.
- Так это она выходила из гостиной, когда пришли мы?
- Да…
- Итак, дорогой Лунатик, настал самый хороший момент для того, чтобы ты рассказал нам, удалось ли? – сделал серьёзное лицо Джеймс и приготовился слушать.
- Нет. Я не мог сказать ей о том, кто я!
- Но как же быть? У тебя больше нет запасов этого зелья!
- Я знаю.
- И я что, зря брал школьную метлу, чтобы вдарить палочкой ветер, который бы разбудил её? – спросил Сириус. – Я чуть не свалился! Если бы Сохатый меня не подстраховывал, то я бы точно упал к чёртовой бабушке. Вот сам бы и будил свою Лили!
- Ты владеешь этим заклинанием намного лучше, чем я, - возразил Джеймс. – У моего просто не хватило бы силы шибануть этот барьер. Кстати, зачем она ограждает свою палочку?
- Говорит, что никому не доверяет, - сказала Алиса, недовольная тем, что теперь никто не знал, у кого просить приготовить зелье для Римуса.
- И зря мы не спали всю ночь, продумывали все, ещё писали эти полтора свитка для МакГонагалл… И всё вот так вот оборвалось на том, что ты, оказывается, не смог сказать ей о том, что ты оборотень? Раньше ты нам не мог сказать об этом?
- Говорите тише, идиоты!
- Так, стоп! – вскричала Алиса. – Можно попросить кого-нибудь из взрослых. Зелье должно быть безупречным, а иначе это яд, так что Эванс, может быть, и не смогла бы приготовить именно того зелья, которое нужно. У меня мама – настоящий зельевар. Может, попросить её? Я напишу ей, и она всё поймёт.
- Да, а потом заберёт тебя из школы! – мрачно сказал Римус. – Нет, я справлюсь и без зелья, спасибо за заботу.
- А как же учителя? Они ведь могут? Они ведь знают, кто ты! И профессор Дамблдор, - сказала Элизабет. Обдумывая вторую глупость, которую совершили Мародёры, она пришла к выводу, что разбудить Лили в такую рань можно было иным способом, или же попросить помощи у неё и Алисы. К тому же, начинать разговор в такую рань вовсе не обязательно. Но нет же. Им нужны приключения, которые они сыскали на свою задницу.
- Вряд ли учителя станут тратить своё время на то, чтобы приготавливать зелья, - хмуро сказал Джеймс.
- Именно. Это не входит в их обязанности, - подтвердил Сириус. Настало молчание, которое продлилось довольно долго, и каждый сейчас пытался понять эту глупую ситуацию и сам смысл плохо обдуманного плана Мародёров. - Предлагаю спускаться в Большой Зал. Раньше прибудем туда – больше достанется, - заключил Блэк, в конечном итоге поднимаясь с дивана.
И друзья, мысленно согласившись с Бродягой, закинули на плечи сумки и рюкзаки и, стараясь выкинуть из головы неприятные мысли, отправились на завтрак.

Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…

Варианты ответов: