После того, как Итачи ушёл, прошло достаточно много времени, но, возможно, мне только показалось. Успокоившись, я легонько побила себя по щекам, как бы прогоняю весь тот неприятный осадок, все эмоции, который всё-таки вырвались наружу.
«Вот ведь удумала реветь! Стыдно аж перед собой».
Я встала с кровати, которая всё так же жалобно скрипела от каждого взаимодействия с ней, и прошлась по комнате, потягиваясь и разминая затёкшие мышцы всего тела. Голова немного закружилась, но я к такому привыкла.
Неожиданно, я замерла, медленно опуская руки так, что они безвольно свисали вдоль тела. В голове будто что-то щёлкнуло, это вертелось на языке и не давало мне покоя. Но… что это могло быть?
Так, надо подумать. Обычно такое происходило тогда, когда я что-то забывала сделать. Для всех это была просто интуиция, но даже иногда она подводила, а у меня такого ещё не случалось. Поэтому к каждым таким «щелчкам» я всегда прислушивалась, стараясь в максимально короткие сроки определить для себя, что я сделала не так или вообще забыла сделать.
Я прошлась по комнате из стороны в сторону. На ум ничего не приходило. Ото всех моим манипуляций голова стала болеть, а это меня сильно отвлекало от раздумий.
«Тогда будем действовать как обычно».
Как обычно – это когда я отвлекалась на что-нибудь ненадолго, становилась полностью хладнокровной к ситуации. А когда я начинала трезво мыслить, будто бы глядя со стороны на всё – меня «озаряло».
Подойдя к тумбочке около кровати, я стала рассматривать стопку книг, стоящих на ней. Книги не похожи друг на друга: самая верхняя грязновато- бардового цвета, углы и корешок потрёпаны, листы в некоторых местах загнуты, кое-где даже что-то написано, но первое, что мне бросилось в глаза - самая большая книга, которая, судя по-всему, использовалась когда-то чаще всех.
Другие больше похожи друг на друга: они грязно-болотного цвета и практические одинаковые по размерам. Как оказалось, они составляют части одного издания. Самая нижняя является первым томом, с неё я и решила начать своё «обучение» - введение в дальнейшую работу.
Упёршись спиной о подушку, приняв положение полулёжа-полусидя, я стала читать, стараясь не упустить ничего, ведь это должно мне помочь остаться живой в этом странном, таком непривычном и одновременно смутно знакомом мире.
Я думала, что это будет напоминать уроки биологии в школе, может, думала, что всё будет чуть-чуть сложнее, но потом, прочитав пару страничек и перелистнув на десяток-два дальше, чтобы убедиться в догадке, поняла: всё намного углублённее, подробнее и, я удивилась своим мыслям, намного интереснее.
«Если бы я знала химию и биологию лучше, чем сейчас, наверное, поступила бы в мед» - как-то горько подумала я о возможности смены направления учёбы.
Сейчас здесь, в этом месте, находясь далеко от своего мира, было легче думать о тех бытовых и насущных проблемах, которые теперь казались решаемыми очень простыми способами. Тогда же, когда я думала об этом у себя дома, мне казалось, что сложнее дилеммы нет, или ситуация никогда не прояснится.
«Глупая я, глупая».
Когда меня стало клонить в сон, я всё ещё продолжала читать, изредка зевая и потирая уставшие от продолжительного чтения глаза. Когда же я практически провалилась в страну Морфея, что так манила меня своими распахнутыми объятиями, я только успела загнуть уголок страницы, на которой остановилась, после чего, положив на себя книгу, крепко уснула.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: