Сегодня был двадцать седьмой день Рождения Рональда Уизли, а его жены Гермионы не было рядом вот уже несколько томительных дней. До обеда он уже успел получить нескольких сов с подарками от семьи - от родителей, от братьев, от Билла и Флёр, что длительное время жили во Франции, - от своих подчинённых, поздравление и приглашение от Министра на ежегодный праздник весны сегодня вечером, от лучшего друга Гарри Поттера и сестры Джинни, его жены, единственным человеком, кто не поздравил его, была его Гермиона. Но она не могла забыть про его праздник, это просто было не в её правилах. Немного расстроенный он сидел в своём небольшом, но вполне удобном кабинете, стол которого был завален многочисленными открытыми и подарками.
Целых полчаса прошло в невероятных муках, Рон метался по кабинету, словно дикий зверь в клетке, неспособный поверить, что Гермиона могла забыть про его день Рождения.
К нему заглянул Гарри, который находился в приподнятом настроении по случаю прекрасного праздника. Он сидел на несколько кабинетов дальше.
- Рон, что случилось? – не понял он такого поведения друга, которого знал почти двадцать лет.
- Всё нормально, Гарри, всё нормально, - резко опустился Рон на стул, - понимаешь, просто столько подарков и красивых слов, а главного поздравления я так ещё и не получил, - уныло заметил он.
- Рон, Гермиона никогда не забудет о твоём дне Рождения или ты считаешь, что она его тем более может пропустить, кстати, тебе там за дверью висит пара записок, может, есть что-нибудь и от неё, - указал Гарри на деревянную дверь.
- Как? Что ж ты молчал всё это время? – Рон вскочил с места и бросился отворять дверь. Записки торопливо влетели в кабинет и плавно опустились на ту часть стола, где ещё не было подарков. Рон рванул к ним, на некоторое время забыв о существовании Гарри в своём кабинете. Он разворачивал их с такой скоростью, что Гарри только удивлялся, как его друг понимает, что написано в них. И вот на предпоследней записке Рон остановился и тяжело опустился на стул, не выпуская листка из рук. Он запустил пальцы в волосы вместе с запиской. На его лице сперва мелькнуло что-то очень похожее на радость, но это огонёк тут же погас.
- Рон, всё в порядке? – попытался аккуратно спросить Гарри друга, но тот сидел в кресле, не подавая видимых признаков жизни.
- Рон, - снова через некоторое время позвал Поттер, опасаясь за его душевное состояние.
- А, Гарри, ты ещё здесь? – растеряно спросил тот, выпадая наконец из своей пятиминутной прострации.
- Рон, всё в порядке? – опасливо спросил Гарри ещё раз.
- Да, да, всё нормально, друг. Тебе, наверное, уже надо идти? – тихо спросил Рон.
- Рон, ты уверен, что всё в порядке, может, стоит вызвать колдомедиков? – опасения за душевное состояние друга возрастали с каждой секундой всё больше и больше.
- Нет, не надо, Гарри, иди. Я сегодня пораньше уйду с работы, ты предупреди наших, ладно? – Рон так полностью и не пришёл в себя.
Поттер тяжело вздохнул, скептически оглядел друга, делая пометку, что обязательно чуть позже узнает, что же было написано в том письме, что получил Рон, и вышел из кабинета. За дверью он постоял некоторое время прислушиваясь к тому, что творилось там, в кабинете, но так подозрительного ничего и не услышав, ушёл к себе.
Рон так и продолжал сидеть за столом, сжимая в одной руке эту коротенькую записку. Она была от Гермионы, но там не было ни слова о поздравлении, она наводила на очень странные мысли. Он ещё раз её перечитал, надеясь найти там хоть какое-то объяснение. Но ничего не изменилось, десять слов так и остались десятью словами. Рон помнил, что сегодня его любимая Гермиона возвращается домой из очень опасной командировки, устроенной Министерством Магии. Её и ещё нескольких ответственных работников почти неделю назад отправили прямо в пекло разгорающегося где-то в одной из африканских стран, Рон так и не смог запомнить, где именно, конфликта местных магов и племенных шаманов.
Каждый день Рон получал от неё письма с подробным рассказом, что они там делают, чем питаются, как себя ведут местные жители и прочими подробностями. Рон очень боялся за Гермиону, беспокоился за её здоровье, в каждом письме прося её скорее вернуться домой. Но она всё это время стояла на своём, что это очень познавательно, и не собиралась уступать мужу.
Эти полтора часа прошли для Рона в жутком мучении. Он стал ещё более нервным, несколько раз он грубо отсылал заглядывавших к нему в кабинет подчинённых. Гарри, получив несколько жалоб на мистера Уизли, начал заходить к нему каждые полчаса, не нурашая при это уединения друга. В четвёртый раз Рона в кабинете не обнаружилось, но Гарри увидел возле стола ту самую записку, что раскрыл при нём Рон часа два назад. Почерк Гермионы он узнал сразу, но что взволновало так его друга, Гарри так и не понял. «Через часа полтора я буду дома. Рон, нам надо поговорить», - значилось в ней.
Рон аппарировал на порог дома. Слегка трясущейся рукой он открыл дверь и зашёл в прихожую. Их дом был именно тех размеров, о каких они всегда мечтали. Двухэтажный дом, имеющий несколько спален и гостиных, три ванны, большую детскую комнату, они подумывали уже о детях, одну просторную светлую кухню, на которой хозяйничал больше Рон, чем Гермиона.
Сейчас дом ему казался каким-то пустым, совершенно чужим. На кухне была грязная посуда, которую он не удосужился помыть вчера, в их спальне по всем углам разбросаны его носки, но Рону совершенно не хотелось убираться.
Записка Гермионы его расстроила, ему казалось, что всё, их отношениям пришёл неминуемый конец. А он так этого боялся, он так боялся, что когда-нибудь его милая, его любимая Гермиона уйдёт от него к другому мужчине. Он сразу вспомнил Виктора Крама, который сейчас стал тренером сборной команды Болгарии, он был ещё более популярен, чем тогда, почти пятнадцать лет назад. Из-под его натренированного крыла выходили очень умелые игроки. Потом на ум пришёл Кормак МаКлагенн, он тоже был игроком в квиддич, не менее популярным, чем Крам. Его очень хорошо знала Джинни, но она говорила, что он как человек, ничего из себя не представляет.
Рон поёжился от переполнявшего его страха. Он тоже когда-то хотел играть в квиддич, но из-за серьёзной травмы его не приняли в команду, и ему пришлось уйти работать в Министерство. Нет, он не жаловался работы была отличной, но он так же продолжал любить квиддич, как много лет назад.
Ещё полсотни мужских знакомых и незнакомых лиц пронеслось перед глазами Рона, заставляя его нервно заёрзать на диване перед камином, пока он не услышал, как в коридоре повернулся ключ в замке.
Он выскочил из комнаты, не зная, что делать, то ли броситься к ней и крепко обнять её, то ли с видом обиженного мужа стоять в стороне и ждать. В дверь вошла его Гермиона. Нет, это была уже не его Гермиона, это была чужая Гермиона. А она выглядела превосходно. Загорелая, сбросившая несколько килограмм, хотя она всегда была в форме, широко улыбающаяся, в приталенном лёгком платьице до колен.
- Ронни, милый!!! – взвизгнула она, словно малолетняя поклонница всё того же Крама, свалила на пол все свои сумки и бросилась ему на шею, но Рон отодвинул её от себя, очень серьёзно смотря ей в глаза. – Что такое, Рон? – глаза Гермионы округлились до размеров мячиков, какими играют в гольф. Она беспомощно опустила руки, боясь даже предположить то, что может сказать ей он, не прекращая смотреть ему в глаза.
Рон молчал, и Гермиона не произнесла ни слова. Первым эту затянувшуюся паузу прервал всё-таки Рон.
- Давай я помогу тебе отнести вещи наверх, – натянуто улыбнувшись, предложил он, направляясь к двери. Рон не мог поверить, что она способна уйти от него и заклинание левитации у него получилось только со второго раза.
- Угу, - Гермиона онемела от такого холодного приема. И вся радость от встречи испарилась, «Мерлин всемогущий, неужто за эту неделю Рон успел разлюбить меня…» - посетила её дикая мысль, но она старалась не показывать, как ей страшно само это предположение.
Они, молча, шли по лестнице на второй этаж, каждый думая об одном и том же, боясь услышать друг от друга страшную правду.
Оказавшись в своей спальне, Рон опустил вещи у стены и сел на диван, отвернувшись от так ярко сверкавшей Гермионы. Он чуть ли не плакал от обиды, вот какой подарок она припасла ему. А молодая женщина нагнулась к одну из своих чемоданов, чтобы хоть как-то разрядить это гнетущие их обоих молчание и достала красиво упакованную коробочку и протянула её Рону.
- Что это? – недоумённо спросил он.
- Ты разве сам не видишь, Рон, твой подарок на день Рождения, - как можно мягче попыталась произнести Гермиона.
- Спасибо, Гермиона, ты уже подарила, - обиженно проговорил он, встав с дивана и повернулся к окну лицом.
- Что значит «уже подарила»? – не поняла она, начиная заводиться.
- А то и значит, что подарила уже. Ты ведь уходишь от меня, да? – злобно отчеканил Рон, повернувшись к ней.
Первой мыслью Гермионы было – огреть его чем-нибудь посильнее да побольнее, а потом наорать на него, второй – дико расхохотаться. Она предпочла второй вариант. Гермиона истерически засмеялась, опустившись на кровать. Рон всё это время сердито смотрел на неё.
- Что смешного я сказал? – пробурчал он.
- Рон… - сквозь смех проговорила она, не в силах остановиться. Так продолжалось добрые десять минут, от такого заразительного, хоть и немного нервного смеха Гермионы Рону самому стало смешно и захотелось улыбнуться, но он не позволит себе улыбки, пока не разберётся до конца в этом вопросе.
Когда смех затих, Гермиона наконец смогла выговорить:
- Рон, иди сюда, сядь, - дотронулась она рукой до места около себя, он, некоторое время сомневаясь, всё-таки сел рядом. – А теперь объясни мне, с чего ты взял, что я хочу уйти от тебя? – серьёзно спросила она его.
- Ты написала в письме, - сказал Рон.
- Я писала в письме только, что скоро возвращаюсь и что нам надо поговорить, - уточнила Гермиона.
- Ну вот, «надо поговорить», а за этим разговором как раз и скрывается то, что ты хочешь от меня уйти, - упрямо повторил Рон. Брови Гермионы поползли вверх.
- С чего ты взял именно это, Рон? – была глубоко уязвлена юная миссис Уизли.
- Ты же так сама написала, - снова повторил он.
- Рон, я хотела поговорить, но это не значит, что я хочу уйти, - нетерпеливо сказала она.
- Правда? – Рон был так удивлён, что не смог сказать ничего более вразумительного.
- Да, правда. Я… в общем, у меня, наверное, всё-таки хорошая, чем плохая, новость. Рон, я беременна… - замялась Гермиона, не решаясь поднять глаза на Рона.
Молодой мужчина был в шоке. Такого подарка он не ожидал от неё, это лучшее, что может быть в его жизни. Он в одну секунду вскочил с дивана, подхватил Гермиону на руки и закружился вместе с ней по комнате. Счастье, смех затопили все обидные слова, что они только что наговорили друг другу и ещё могли бы сказать.
Это был самый лучший, самый чудесный подарок для Рональда Уизли. Но он всегда мечтал о двоих детях...
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: