Боль... болело все тело... казалось, что если я дотронусь до волос, они отваляться... болело все, от и до... голова кружилась, будто от карусели, и сильные боли в животе не проходили... Хотя мне было очень дурно, если бы меня начало тошнить, ничего бы не получилось, ведь я не ела уже почти неделю... Не потому, что не хотела, или капризничала, или чтобы на меня больше внимания обращали... Нет, как раз внимания, я и не желала... Я не могла есть... кусок в горло не лез, и один вид пищи, вызывал отвращение... Я не представляла, как так долго протянула без еды, но все же... Мне было очень плохо... но пыталась не обращать внимания на боли, как делала все время до этого момента... Я прекрасно понимала, что своим поведением обидела единственного человека, который заботился обо мне, и пытался помочь. Я нагрубила Мию... и я знала, что этим могло закончиться, но абсолютно ничего не могла сделать. Объяснить брюнетке, что я умираю от боли, просто не могла, ибо она могла поднять всех на уши... Мне лишней паники не надо... Всю свою слабость, всю эту боль и немощность, я пыталась пережить в себе, без помощи кого-либо... Мне никто не нужен, и я никому не нужна... Да, может, Мию хотела отблагодарить меня, но по её рассказам, мне стало понятно, что у неё теперь был Дейдара. Она его любила, и как она клялась, это не была детская любовь, как тогда с Итачи. Дея она любила всем сердцем и душой, а не глазами... И я верила ей, все это было написано на лице гейши. Конечно, я была рада, что она нашла своё счастье, но радоваться вместе с ней, не могла… я не могла даже легкой улыбки из себя выдавить. Моё горло будто секли острые кинжалы, и казалось, если я скажу больше пяти слов - это будет конец. Но иногда, все эти скандалы, все это ненужное внимание и забота, просто вынуждали меня говорить... И потом, за эти несколько фраз, я страдала от невыносимой боли.
Порой, по ночам, я просыпалась в холодном поту и ознобе. Конечно, было бы лучше, если б я сказала об этих слабостях Мию, или другим… Но, я просто не могла. У меня язык не поворачивался сказать это. Потом, я нашла способ, как сбрасывать боль, чтобы этим не привлекать внимания других. Сидя, обняв колени и держась за голову, боль ослабевала, и в горле не так першило. Поначалу, все это помогало, но потом... как бы я не садилась, как не пыталась найти позу, в какой бы меня меньше все болело, боль не опускала. Становилось все хуже. Постепенно, мне уже самой казалось, что я начну бросаться на людей. Нагрубив Мию, я поняла, что вот оно... я начала кидаться на близких... Самым большим страхом было то, что я не знала что делать, если Итачи неожиданно вернётся с миссии. Он конечно никогда, за редкими исключениями, не говорил со мной, но ответ на все это мог потребовать. А я просто не могла сказать ему, и всем, как мне плохо. Мию зарекалась, что отведёт меня к врачу. Но, я не могла согласиться на осмотр. Так, все узнают, что я больна. Я пыталась быть сильной, но зачем? Я уже знала, что все это добром не закончиться, и продолжала... молчала, на зло себе. Если я надеялась на то, что так быстрее умру, наверно я была права. Кашель, который начался больше месяца назад, уже становился настолько сильным, что я не могла держать все в себе. Когда Учиха был у меня, мне приходилось, сдерживать все, пока не доходило до того, что я могла подавиться кашлем. Но он, Итачи, уже наверно понял, что со мной, что-то не так. Он все понимал с первого взгляда. Я даже иногда говорила с ним глазами. Ему нужен был один мой взгляд, чтобы понять мой ответ. И так обычно мы и разговаривали, кроме очень редких случаев, когда мне представлялся шанс, слышать его тихий голос. Я помнила все моменты, когда он говорил со мной. С того дня, когда он первый раз пришел, мы говорили редко. Он только изредка сообщал мне, куда идёт и на сколько. Самый первый разговор, если это можно так назвать, был несколько месяцев после того ритуала. Итачи спросил меня, умею ли я читать. Я, конечно же, могла, но на своём языке... А на счет этого языка, я была не уверенна. Но потом, все оказалось как с Мию. Я умела все, что умело это тело. Это не было сюрпризом, но было скучновато. Вспоминая те несколько недель, когда мне довелось быть с Мию, я поверить не могла, что отказалось от такого счастья. Это я теперь поняла, как мне тогда повезло. Но я сделала свой выбор и спасла подругу. Это спасение, стоило мне этой пыльной и сырой комнаты, в которой я наверно и умру. Но я не сожалела. Я сделала так, как считала нужным. Да, и эта комната, не казалась концом света. Мне порой начинало здесь нравиться. А иногда, казалось, что я с ума схожу от этих земляных стен. Помню, сначала, я вообще не обращала внимания, где я и что со мной. Я плевала на все с Пизанской башни, и думала, что так будет всегда. Не знала, что меня ждало в грядущем, и пыталась жить моментами... А такими моментами были визиты Итачи и Мию. Только потом, ко мне уже начал приходить Дейдара, конечно же, с Мию. Несколько раз заглядывал напарник Учихи - Кисаме. Он, конечно, не был молчаливым, и его раздражало почти все, но я без страха, душой смеялась, когда он мне что-то рассказывал. Возможно, он был строгим, с неприемлемой внешностью, но мне как в белом свете казалось, что он не так плох. И ещё двое - Сасори и Конан, начали приходить, когда ушел Итачи. Сасори обычно ничего не говорил, но с ним и молчать было хорошо. Конан тоже не была, как граммофон. Синеволосая почти молчала все время, только изредка спрашивая меня что-то. В общем, как я успела заметить, что почти все Акатцуки были холодные, неразговорчивы, и только иногда, маленький лучик их сущности, проскакивал в очень редких ситуациях. Они прекрасно владели собой, и я брала пример с них. После того как меня оставили в камере, компании не было. Когда Итачи приходил, я боялась, что просто не смогу сидеть с ним в одной комнате. Но со временем, я поняла, что он был там, и в то же время, в своём мире. Он не обращал внимания на меня, и я делала то же самое. Я начала спокойно относиться к тому, что сижу в одном помещении с человеком, от которого без ума. Изредка, ловила на себе взгляд его ониксовых глаз. Как я сначала поняла, он это делал по приказу, но потом, такие визиты, стали неким пунктом в расписании. Я не была уверена, что ему очень интересно со мной сидеть, но и спрашивать об этом, открыто, не хотела. Он ничего не говорил, и я молчала в ответ.
Я подняла спрятанные глаза, и окинула темную комнату апатичным взглядом. На той кровати я ни разу не спала. Все время сидела на полу, и в своём обычном угле. Рядом, лежала книга, которую мне дал брюнет. Я её прочла, хотя слабо поняла, о чем она. Но, не смотря на это, перечитывала уже сотни раз. Ещё недалеко была та простынь, которой меня тогда укрыли. Белую ткань я тоже не трогала, не смотря на холод. За годы в тишине, я начала слышать каждый шорох, каждый шаг и голос ещё четче, чем когда была среди людей. Здесь было полно крыс, которых я уже не боялась. О том, что я когда-то жила в другом мире, остались только вспышки воспоминаний. И то, я редко вспоминала ту жизнь. Мне поначалу с трудом верилось, что я так глупо умерла, и мне так не повезло. Но потом, поняла, что не все так плохо. Ведь, в конце концов, мне дали, что-то вроде второго шанса. Я должна бы благодарить всевышнего за этот второй шанс... но как-то, не могла себя заставить это сделать. Тем не менее, все мои мысли, которые вихрем кружились в моей больной голове, прервал тихонький щелчок, и звук легких шагов. Эти шаги, я уже миллионы раз слышала... Я знала, кто вошел, но отреагировала как до этого на всех посетителей - молчанием. Он прошел в мою часть комнаты, и остановился не далеко, чтобы смерить меня взглядом черных глаз. Его очи я чувствовала на себе очень редко, и это было необычное чувство. Мне всегда казалось, что он может убить взглядом. И, увы, для меня это было правдой. Когда он смотрел, у меня мурашки по коже бегали, и я начинала чувствовать себя иначе. Мне было не так одиноко, и я знала, что вот он - человек, которому я могу доверить свою жизнь. Такие моменты, мне казались всевышней благодатью в моей доле, ибо они были редкими. Я не знала, что он думает обо мне, и мне по большому счету было плевать, но пыталась стать лучше, чтобы он не жалел меня. Жалость - это все, что я замечала в его поступках, и отношению ко мне. А я не хотела жалости. Ещё несколько тихих шагов, и его черный плащ, уже черкал мой локоть. Я по-прежнему, никак не отреагировала. Говорить я боялась, и сделала вид "Ты пришел, ты и начинай разговор, если тебе надо". Но и парень был не из тех, кто любит поговорить. Он только немного согнулся, и поставил мне на колени миску с едой. Я безразлично окинула пищу взглядом, и продолжила игнорировать все и всех. Но видимо не на того напала. Парень всерьёз был намерен заставить меня съесть порцию и разговорить. Он встал спиной к стене и впился в меня глазами. Минуты молчания затягивались, но никто не собирался говорить. Наконец, пытаясь сохранить своё время, парень начал разговор. Его голос имел в себе, что-то магнетическое, он был спокойным и холодным. Я редко слышала, как он говорит, но это заставляло меня рассказывать все, что он хотел.
- Что происходит?- холодно спросил Итачи. Я ничего не ответила, и только немного ниже опустила голову. Сглотнув комок в горле, я немного непривычным для себя голосом, прошептала.
- Ничего...- сразу же, в горле стало резать, и я несколько раз сглотнула.
- Ничего, это не ответ,- спокойно сказал Учиха. Я уставшими руками сняла миску с колен и поставила рядом со стеной.
- Я не хочу есть,- тихо ответила я.- И, пожалуйста, оставьте меня в покое...
Итачи промолчал. Его глаза, ни на миг не отрывались от меня. Я уже понимала, что он добьется цели, и я так или иначе, сделаю то, что он хочет.
Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…
Варианты ответов: