Первая смерть, что застала меня в пять лет, была совсем непохожей на то, что я видела во взрослом возрасте. Воспоминания об этом перетекают в моей голове солнечными золотистыми нитями. Они настолько яркие, что хочется сощуриться. Там мне тепло и светло. Там я играю с незнакомым мне мальчиком на улице, пока моя мама в гостях пьет чай. Мы играем, как будто я птичка-мама, а он птичка-папа. Мы носим по веточке в наше гнездо на большом корявом пне. Никто не победитель. Он не подчиняется мне в этой игре и не пытается быть лидером. Мы на равных.
Потом очень скоро этот мальчик от чего-то умер. Я узнала позже, но почувствовала гораздо раньше. Его смерть видится мне чем-то солнечным тихим и приятным, как тот день, когда мы играли.
Смерть моего дедушки была другой. Я даже не успела ее осознать. Просто в один из вечеров, когда я сидела в комнате нашей коммунальной квартиры, мама прибежала от соседки, где она проводила вечер. Ничего не говоря, она стала собирать вещи и уже у порога ответила мне: «Дедушка умер». Она вбежала в комнату так быстро, так быстро собрала вещи и исчезла, что я не сразу поверила в происходящее.
Так же в детстве мама рассказывала мне, как у нее на руках умерла повариха, работающая на предприятии. Я слушала, и мне все хотелось расспросить ее, как это было, каково было держать мертвого человека, какой она была.
Я помню, как мне сказали, что умерла Баб Галя, что была со мной на даче у Соседки. Я шла к ней с мамой, но не знала, что ее уже нет. Я шла со своими стихами, сочиненными для нее. В ее квартирке было очень пусто: там были Соседка и какая-то полоумная старуха. Мама сказала мне идти к ней, пока она побеседует с Соседкой. Я стояла у двери и не решалась подойти ближе к старухе. Она была полная, завернутая в платки и с широкой беззубой улыбкой на лице. Она очень заинтересовалась моей тетрадкой со стихами.
«Что это у тебя там?» - спросила она, улыбаясь и заглядывая мне за спину, где я прятала тетрадь. – «Что-то для меня принесла?»
Она потянулась ко мне, сидя на своем низеньком пуфике. Я неловко отдала ей тетрадь.
«Что это? – спрашивала она, глядя невидящими глазами на страницы. – Стихи? Это ты мне их написала? Какая молодец…»
Я испугалась. Я видела ее в первый раз, а она взяла подарок для Баб Гали, она тянула ко мне свои безобразные руки, она что-то лепетала, улыбаясь своей безумной улыбкой. Я убежала из комнаты и просидела в коридоре, ожидая маму. Но в какой-то момент я ужасно испугалась за тетрадь. Я захотела забрать ее из тумбочки, куда старуха ее спрятала. И я прокралась туда, как только ее не было, я выкрала тетрадь и спрятала ее под кофту, чтобы никто не заметил. Я ушла оттуда с грузом страха и совести. А потом узнала, что Баб Галя умерла. Я узнала, что вскоре умерла и эта ужасная старуха: она, как сказали, в последнее время была очень беспокойна и все что-то искала.
Умерла и Баб Лида. Это случилось, когда мне уже было четырнадцать, тогда я не прореагировала никак, не заплакала сначала, как услышала. Я вспоминала, как она ругалась на меня, как называла меня огрызком, как морила голодом. Но отчетливей я вспомнила, как спустя годы, когда я выросла, я навещала ее по просьбе мамы. И как-то раз она достала свой пионерский старый платок, она показывала свои маленькие реликвии, свои секреты… Я тогда прониклась к ней какой-то тайной симпатией. После мы не виделись до самых похорон.
Мама вела меня к зданию морга, где на дорожках столпились люди.
«Поздоровайся со всеми. Но только не говори «добрый день», сама понимаешь, не добрый - горе такое» - говорила она, но я слушала рассеяно, я рассматривала людей перед входом.
Я никого не знала здесь. Я не узнала повзрослевшего Валю, постаревших тетю Валю и деда Мишу.
«Ты так изменилась, - сказала мне тетя Валя, едва сдерживая слезы в покрасневших глазах. – Баб Лида вот, видишь… - она не договорила, отвернувшись, отошла в сторону, пряча свои слезы. Стоя у гроба, она тихо сказала:
« Красивая, она всегда модницей у нас была»
Я смотрела на труп и видела все то же знакомое лицо, но оно было неподвижно и зелено. Когда все подходили к ней проститься и целовали в лоб, а кто и в губы, я спряталась в темноте, вжавшись в стену. Я не могла заставить свои ноги подойти к гробу, я считала, что я не достойна, что единственный момент, когда я была с ней вежлива – прошел. Я испугалась ее сине-зеленого лица, этих чужих людей, не позволяющих мне проститься с ней, запаха ладана. Я стояла у самой стенки с зажжённой свечой в руке, пока священник читал молитву нараспев. Я стеклянными глазами смотрела на морщины, избороздившие это восковое лицо, я стояла неподвижно, почти не дыша.
Не могу забыть, как ее сын, взрослый мужчина, рыдал. Слезы непрерываемым потоком катились по его щекам, он дрожал и трясся, бросался на гроб. Глядя на это, я подумала о том, что будет со мной, когда умрет моя мама. И я не смогла сдерживать больше слезы. Я знала, что я буду плакать так же, что я буду бросаться ей на грудь и рыдать, когда это случиться.
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: