Проснулся Билл отдохнувшим и в хорошем настроении. Заказал кофе и круассаны в номер, разбудил Тома, посмотрел клип их группы по местному ТВ; был приятно этому удивлен, горд.
Том делал вид, что все еще дуется, поэтому до студии, где им предстояло работать ближайшие пару месяцев, ехал молча, лишь бросая на брата гневные взгляды. А тот всего лишь позвонил утром и спел песенку о том, какой Томас Каулитц кретин; тоже мне, событие.
- Вылезай, - пробурчал Том, выпрыгнув из машины.
- О спасибо, ваше величество. Ручку не подадите? – съязвил Билл и, склонив голову, добавил: - Хватит, Том, забей уже на вчерашнее.
Брат закатил глаза, толкнул Билла – что означало «все, мир» - и они пошли к высокому зданию. Новый день. Новый шанс. Новая данная им секунда.
***
- Кто, простите, сейчас придет? – переспрашиваю я, виновато смотря на организатора – плотного мужчину под два метра ростом; а также я смотрю на пятно, осевшее на его не так давно белоснежной рубашке; перевожу взгляд на пустой стаканчик в своих руках и с сожалением улыбаюсь.
- Каулитцы, мисс, - шипит он сквозь зубы и, до неприличия резко сорвавшись с места, проходит мимо меня.
- Каулитцы, - повторяю я, сев на кожаный диванчик. – Каулитцы…
Чувствую руку на запястье. Льюис поднимает меня, словно куклу. Его светлые волосы идеально зачесаны на затылке; костюм-тройка точно по фигуре, начищенные до блеска ботинки. И я в засаленной от частых прикосновений нервных пальцев юбке и блузке с мятыми рукавами. Дрожащими руками пытаюсь поправить прическу. Каулитцы…
- Сейчас придет Дэвид Йост с основными участниками группы, ты действительно хочешь остаться?
Сил хватает только на то, чтобы просто кивнуть.
…Дэвид Йост оказывается обаятельным мужчиной, на вид не старше тридцати пяти. Невысоким, но хорошо сложенным. С темными вьющимися волосами и карими глазами. Но если глаза братьев Каулитц излучают свет, энергию, то глаза Дэвида пусты, чуть прищурены, холодны. Голос громкий, четкий, на английском говорит почти без акцента. В каждом слове уверен, ощущается деловая хватка. Кажется, этот мужчина может расположить и уболтать любого. Скользкий, изворотливый тип. Как раз для этого бизнеса.
Оба брата Каулитц высовываются из-за широкой спины продюсера. Их лица, как по команде, вытягиваются. Не верят своим глазами. Привет, я - Иисус Христос! Но даже если бы это был действительно он, уверена, они бы удивились куда меньше.
Около минуты зрительный контакт глаза в глаза. Пальцы начинают теребить ворот блузки, нервно одергиваю руку. Билл ничего не делает. Застыл, подобно статуе.
- Привет, – зачем-то говорю я.
- Вау, вы знакомы? – Дэвид убирает телефон в карман. – Не представишь, Билл?
Парень растерянно открывает и закрывает рот. Не может поверить, возможно, не хочет. Том тоже молчит, загадочно улыбаясь.
- Вот вы где! Дэйв, позвонил бы! – Льюис широким шагом пересекает коридор, направляясь к нам. Его рука вольно скользит по моей пояснице; к счастью, совсем не долго, никто не замечает.
- Идем, обговорим все, – взяв Йоста под руку, продолжает сиять Льюис. – Парней позовем позже, дабы оформить поскорее все эти бумаги.
Они скрываются в кабинете. Я, не зная, что делать, иду к автомату с кофе, одиноко стоящему на другом конце коридора. Пока дрожащими пальцами достаю стаканчик и нажимаю нужные кнопки, искоса наблюдаю за Каулитцами. Они встали к стене напротив кабинета; Билл хмурится, с недоверием кивает на кабинет, Том как всегда расслаблен, ловя мой взгляд, улыбается. Неловко улыбаюсь в ответ и возвращаюсь со стаканом в руках. Нужно было им предложить… идиотка. Присев на диванчик в пяти шагах от братьев, пытаюсь сделать вид, что совершенно не интересуюсь их беседой.
Билл не скрывает возмущения от того, что его не поставили в известность. Он буравит кабинет взглядом, норовя в любую секунду открыть дверь и закатить скандал.
- Пойдем, растолкую тебе все, - беря брата за воротник куртки, Том отводит его в сторону.
Я остаюсь сидеть на месте: делать глотки противно-горького кофе без молока и наблюдать за Томом и Биллом. То ли Том просто забыл обо мне, то ли хотел, чтобы я все услышала, но говорить он начинает весьма громко, брат отвечает ему в тон:
- Его зовут Льюис Бремор. У него своя студия, - объясняет Том, косясь на меня. – И в этой студии мы будем писать альбом.
Билл лишь кивает, смотря только на брата. Скрестив на груди изящные кисти и приподняв левую бровь.
- Почему он? – спрашивает Билл после паузы.
Мне хочется находиться где угодно, только не здесь.
- Он немец, менеджеры подумали, мы найдем общий язык, - поясняет Том и задумчиво добавляет с усмешкой в голосе: – Хотя какая разница, не будет же он с нами сидеть и песни записывать, на гитаре играть и в микрофон горланить.
- Кто знает…
- Билл, успокойся, это лишь формальности.
Каулитц-младший скинул руку брата с себя, которой тот заботливо хлопнул его по плечу, да еще так сильно, что от неожиданности подкосились колени, и, наклонившись к уху близнеца, зашептал, широко распахнув глаза. Том бросает на меня взгляды, и я почти уверена: речь обо мне. «Ты что, не видишь, там она, Мишель», - взглядом кричит Билл, шумно дыша. Реакция Тома заставляет меня улыбнуться: лишь беззаботно пожал плечами и, заметив, что я смотрю на них, помахал.
Я прыснула смехом, чудом успев зажать рот ладонью. Билл не обернулся, но брату подзатыльник отвесил. Билли… ты не изменился. Вы оба не изменились. И от этого еще тяжелее. Как теперь смотреть в глаза? Что говорить? А говорить ли?..
Проблема отпадает сама собой. Дверь в кабинет распахивается через секунду после того, как Билл закончил выяснять у близнеца подробности. Продюсеры, улыбаясь, подходят к братьям.
- Это Билл, - представляет Йост, обнимая парня за плечи. Льюис одобрительно кивает, пожимая руку Билла. – Наш голос, наше лицо, наше все.
- Очень приятно, Билл.
- Мне тоже.
- А это Том, - Дэвид, как мошка, перескакивает с одного брата на другого, взяв Тома также за плечи. – Самый обаятельный участник группы, гитарист.
- Рад знакомству, - учтиво кивает Льюис, пожимая ладонь Тома.
- Ага, - кивает, ответив на рукопожатие.
Льюис проводит Дэвида и Каулитцев в свой кабинет. Я зачем-то иду следом. Сажусь на тахту около выхода. Достаю сигареты и разглядываю их: просто тонкие белые полоски, которые уже несколько лет дарят мне свободу, легкость, помогают забыться.
Продюсеры обнимаются, словно только что встретились, а не трепались наедине несколько минут назад, братья садятся на предложенные места за столом – два одинаковых стула из темного дерева с красной отделкой – и, не сговариваясь, кладут руки на стол, сложив их замком. Я чувствую на себе взгляды: любопытные и пораженные взгляды близнецов, совершенно незаинтересованные, скользящие взгляды продюсеров.
- Это твоя? – Дэвид кивает в мою сторону, без стеснения разглядывая.
Мое лицо вспыхивает. Каулитцы тут же поднимают головы, в глазах появляется интерес. Прежде чем Льюис успевает ответить, я вскакиваю и с натянутой улыбкой делаю шаг вперед:
- Хотите чаю?
- Нет, спасибо, - отвечает за всех Льюис, отворачиваясь.
- Тогда, может, кофе? – чувствую, как начинают трястись руки. Убираю их за спину.
- Спасибо, - подает голос Билл. Он ободряюще улыбается. Его улыбка так и осталась моей лучшей поддержкой. – Мы плотно позавтракали.
- Отлично, - раздраженно говорит Льюис, испепеляя меня взглядом. Спешу отойти обратно к тахте. – Тогда, может, начнем? Что скажете, Гер Йост?
- Начнем, - растягивая губы в улыбке, соглашается он.
Льюис заводит привычную речь, которую говорит каждому музыканту, попавшему в этот кабинет. Том делает вид, что внимательно слушает, глазами изучая деловой декор, Билл, не отрываясь, смотрит на меня, но стоит мне встретиться с ним взглядом, он тут же отворачивается.
Наконец Льюис заканчивает монотонную речь и протягивает Каулитцам контракт. Они, не глядя, чиркают ручкой в указанном месте; доверяют своему продюсеру, или им просто уже все равно?
Льюис довольно сияет, и я благодарю Господа, что он не замечает меня, иначе демонстративных, вычурных проявлений нежности в мою сторону и моего до тошноты притворного восторга не избежать. Он предлагает выкурить по сигаре за знакомство, но Билл и Том вежливо отказываются, ссылаясь на то, что слишком устали во время перелета, да и жаждут посмотреть город. Они поднимаются со своих мест. Билл прижимает к груди куртку, смотрит на меня, улыбается. Его глаза сияют. Том подмигивает мне и уходит вслед за братом. Продюсеры садятся на их места, достают по сигаре и начинают о чем-то беседовать. Я сжимаю свою сигарету, она разрывается пополам, испачкав пальцы. Ничего не сказав, срываюсь с места и выбегаю из комнаты; Льюис и Дэвид, не прерывая разговор, провожают меня взглядами.
- Билл… - окликнула я, выбегая на улицу.
Он не обернулся. Лишь на мгновение застыл. Я тяжело дышу, заламываю пальцы, смотрю с какой-то надеждой.
Билл вздергивает плечами, медленно оборачивается. На лице улыбка. Приклеенная, хорошо отработанная; усталость все-таки пробивается, отображаясь в виде складки на лбу. Билл неуверенно машет, указав на запястье и разведя руками.
«Обед», - одними губами. Я неуверенно киваю и, сделав шаг назад, в здание, облокачиваюсь о бетонную стену. Дышать трудно. Скрещиваю ноги и опускаюсь на пол. Обед. Через два с половиной часа.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: