Сжимает мои плечи сквозь дорожное одеяло, длинные пальцы Билла впиваются в кожу. Все равно дрожу, опустив голову. Уставшие глаза болят. Шмыгаю носом, упираясь лбом в теплую грудь, ощущаю бешеное сердцебиение. Приехал, забрал. Без всяких разговоров и разборок, молча поднял на руки и вынес из квартиры. Страшно подумать, что было бы, будь Льюис дома, но он так и не вернулся к тому времени. А сколько прошло? Полчаса? Час? Не знаю, боюсь знать. Но уже темно. И фонари приветливо заглядывают в запотевшее стекло машины.
Том периодически оборачивается, хотя должен следить за дорогой. Билл хмуро смотрит в его глаза через зеркало заднего вида. Мимо проносятся машины, стучит мелкий дождик. Билл осторожно касается губами моих пальцев. Целует каждый, смотрит не отрываясь. Взглядом молит прощение – я не должен был тебя никуда отпускать. Осторожно целую его в уголок губ, морщусь от боли, вытираю кровавое пятно с того места, где только что были мои губы.
«Не нужно было тебя втягивать в это»
«Дурочка»
..Билл ведет меня в свою комнату. Усаживает на кровать. Тут же подбираю под себя ноги и закутываюсь в одеяло поплотнее. Протягивает еще одно – шерстяное, фиолетовое. С благодарностью улыбаюсь, пытаясь не обращать внимания на то, как болят разбитые уголки губ. Билл слегка нервно улыбается мне в ответ. Он все еще не уверен в том, что мне не нужно в больницу. А мне действительно не нужно. Синяки и ссадины – ерунда, скоро пройдет, да и его присутствие лечит эффективнее самых лучших лекарств. «Просто будь рядом, прошу; ты мне необходим».
- Сейчас принесу горячий шоколад.
- Сам принесу, - обрывает брата Том, кивком указывает на меня, - сиди с ней.
Меня все еще бьет мелкая дрожь. Полубессознательное состояние, тревога. Закрываю глаза и глубоко дышу. Не разрыдаться бы.
- Мне так жаль, - наконец говорю я, когда шаги Тома стихают.
- О чем ты? – изумленно спрашивает Билл, присев рядом. Берет мои руки в свои. Ледяные пальцы, холодные железные кольца. Вздрагиваю.
- Вы не сможете дописать альбом. – Объясняю я, хмурясь. Вырываю правую руку из его теплых пальцев и провожу по мокрому от дождевых капель и слез лицу. – Я знаю Льюиса, он завтра же вычеркнет вас.
- Плевать. – Твердо и холодно говорит Каулитц. – Другую компанию найдем, тоже мне, беда. Не волнуйся, пожалуйста. – Прижимает к себе, гладит по волосам.
Том входит почти беззвучно. Я уже почти сплю, прижавшись щекой к плечу Билла. Тепло и уютно. И сердце. Его сердце бьется медленно и уверенно. Слушая его, перестаю думать о плохом, пусть и на время.
- Миш, попей, - тревога в голосе Тома затмевает привычную усмешку. Мне ее не хватает. Легкой беззаботности, оптимизма. Все и так вмиг потемнело.
Беру из его рук голубую чашку и делаю глоток. Билл сидит рядом и потирает мое плечо, скорее пытаясь успокоить себя, чем меня. Том присел на подушку рядом с кроватью и держит в руках бутылку пива. Тишина. Братья обдумывают что-то. Возможно, даже беззвучно обмениваются мыслями – одинаковые складки над бровями, глубокая задумчивость в карих глазах – пытаются понять, что делать дальше.
Глупая, эгоистичная Мишель. Поступить так необдуманно, втянуть в это самых дорогих, совершенно не просчитав последствия. Так нетипично для меня, а всему виной что?.. Краем глаза смотрю на Билла: опустил ресницы, смотрит куда-то в сторону, сосредоточен и задумчив. Сказать «все будет хорошо» легче, чем устроить, верно?..
- Как вы узнали, где я? – устало спрашиваю, грея руки о стенки кружки.
- Отследили звонок по GPRS, - отвечает Билл, натянув улыбку.
- Не нужно было вам приезжать, - качаю головой, - он мог бы вернуться…
- Если не можешь сказать ничего умного – молчи, - жестко, с беспокойством отрезал Том. Напряжение волнами исходит.
- Я принесу аптечку, - не своим голосом шепчет Билл, поднимаясь с кровати, - нужно обработать раны, - последнее слово говорит едва слышно, хмурится и спешит покинуть комнату. Дотрагиваюсь пальцами до разбитых губ, шиплю от боли, задевая синяк на щеке. Страшно смотреть в зеркало, страшно смотреть в глаза братьям.
Следующие несколько минут Билл под пристальным взглядом Тома и слушая в пол уха его советы, осторожно водит ваткой с перекисью по моим губам, виску, локтям. Мужественно терплю, чуть улыбаясь.
- Все, - с облегчением выкинув ватку, ободряюще улыбается Билл, - а теперь давай спать. Тяжелый был день.
Киваю. Нужно выспаться перед тем, как сообщить продюсеру и остальным участникам группы, что по вине эгоистичной, влюбленной девчонки они потеряли весьма неплохой контракт, а еще этой девчонке не помешало бы поваляться в ногах у продюсера студии, дабы этот контракт вернуть. Но обо всем завтра, да… Завтра.
Заснула я сразу. В объятьях того, ради кого я пожертвовала всем, иначе и быть не могло.
***
Утром я, завернувшись в одеяло, сидела на ступеньках с чашкой крепкого кофе без сахара и сигаретами с ментолом. В гордом одиночестве и себя-презирании. Ждала гневного звонка от Дэвида Йоста, Билла или даже Льюиса. Близнецы уехали около часа назад: разрывать контракт – нашли какую-то одну им известную, но, без сомнения, важную причину. Я волновалась, волновалась и курила. Льюис вчера показал себя с иной стороны, и теперь я ожидала от него всего самого ужасного вплоть до беготни с ножом по всему зданию за братьями. Было бы смешно, не будь так грустно. В данном случае страшно.
- Мы все уладили, - Билл выхватил из моих пальцев сигарету и сделал затяжку. Улыбнулся и присел рядом. – Завтра поедем к некому Эрику Томсану. Его студия на западном побережье.
Неуверенно киваю. Так просто?
- Льюис совсем не возражал, - словно читает мои мысли Билл, - сказал только, чтобы я передал тебе это, - полазив в карманах куртки, Билл достал обручальное кольцо. – Что это?
- Это… это моя жизнь, Билл. Он вернул мне ее назад.
Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…
Варианты ответов: