Еда давно остыла, к ней никто так и не притрагивался. Все сидели тихо, играя в неловкую молчанку. Софи наблюдала, как девушка медленно отпивала горячий отвар со свежесобранных трав. Выглядела она хуже некуда: синяки под глазами расползлись по скулам, словно чернильные пятна на мокрой бумаге; губы бледные с легким синим оттенком. Сама же гостья была бледная, словно смерть. Майкл подумал, что трупы, наверное, сначала выглядят более живыми. Это было ужасно, но никто не мог отвести взгляд от синяков и порезов. Сама же девушка ни разу не подняла глаза, все всматриваясь вглубь чашки. Ее смущала ситуация, и она ужасно не хотела, чтобы на нее вот так таращились, но ссориться попросту не было сил.
Первой заговорила Софи, так как больше не могла находиться в удручающей тишине, от которой в ушах начало звенеть. Кроме того, ее распирал интерес, и поток вопросов вырвался из шамкающего рта, заставив всех поежиться от удивления. Изумилась даже сама Софи.
- Как тебя зовут, дитя? - начала она тихо, ненавязчиво, ноне успела остановить себя.
- Что с тобой стряслось? Да как же так можно с людьми обращаться! Или какой зверь на тебя напал? Не бойся, можешь рассказать мне все.
Девушка замерла, как будто не могла никак припомнить собственного имени. Ответ прозвучал хрипло и совсем неуверенно.
- Аврора.
- Аврора… - эхом повторил Хаул. Софи и забыла, что он тоже здесь, ведь чародей себя так тихо никогда не вел. Наверное, он еще не оправился от того провала с ее ранами.
- Очень красивое имя, - Софи мило улыбнулась, питаясь отвлечь девушку от Хаула. Незачем ей думать, что она попала в дом недоразвитого маньяка-социопата, который и двух слов слепить не может.
- Скажи, - бабуля легко коснулась ее руки, пытаясь не задеть раны, - что с тобой случилось?
Аврора посмотрела ей прямо в глаза взглядом, полным боли, ужаса и трепещущей злости. Все ее тело напряглось, лицо приобрело серо-зеленый оттенок, а фиолетовая краска под глазами приобрела черноватый оттенок. Глубокие порезы же стали бордовыми, как ее волосы. Под всем этим скрывались тонкие острые черты лица, которых сейчас никто не замечал. Софи не могла оторвать взгляда, боясь потерять тот огонек жизни, который появляется лишь у тех, кто однажды едва не потерял ее.
- Ведьмак с туманного разлома…
- Алабор, - процедил сквозь зубы Хаул. В этот момент он превратился из растерянного мальчишки в настоящего чародея, которым и являлся. Светлое лицо стало мрачным, глаза взблеснули холодом. Мужчина нервно зашагал по комнате, бурча себе под нос проклятия.
- Вы с ним знакомы? – если бы в комнате не было так тихо, ее вопроса не расслышала бы даже Софи, которая сидела неприлично близко.
- Знаком ли я?! – он встал посреди комнаты, весь покрасневший от злости, то и дело, сжимая руки в кулаки, словно боялся утратить шанс кого-то ударить. - Лучше бы я никогда в жизни не встречал этого самодура, напыщенного индюка, жестокого извивистого угря болотного! Я никогда не был высокого мнения о нем, - последнее слово чародей выплюнул с таким отвращением, словно это был концентрат полыни, - но видя, что эта тварь сделала с вами… - собственные слова застряли него в глотке, - у меня нет слов! Он не заслуживает жизни.
Высказавшись, чародей продолжил мерить шагами комнату, иногда бросая грустный взгляд в сторону девушки. Она же сидела в замешательстве, не зная, что ответить. Так и не найдя правильных слов, которые бы не задели мужчину или ее самой, она молча вернулась к остывшему отвару. А Софи тем временем решила немного повернуть разговор в более мироне русло, и начала расспрашивать девушку об ее родственниках. Оказалось, что та проживает в столице вместе с родителями. В родном городе старушки у нее есть родная сестра. Остальная родня осталась где-то в другой стране, название которой Софи ничего не объяснило.
- Может мне стоит сходить к ней и сказать, что ты жива, - Софи не смогла сказать «в порядке» ведь это было бы наглой ложью.
- Не стоит. Я сама схожу, - все прекрасно понимали, что это было сказано из вежливости, ведь в таком состоянии она едва может чашку поднять, не то, что волочиться через весь город.
- Я схожу, а вы, Софи, не перенапрягайте девушку – ей и так досталось, - при этом Хаул добродушно улыбнулся Авроре, - Если вам захочется отдохнуть, просто игнорируйте ее расспросы, и вскоре она отстанет.
Покинул дом Хаул в сопровождении громкого бурчания Софи по поводу неуважения к старшим и других грешков, перечисленных в хронологическом порядке. Но она все же отпустила девушку в ванную, потом помогла сделать перевязку и уложила ее обратно в кровать, словно маленькое дитя. Дождавшись, когда бедняга крепко уснет, Софи принялась за ежедневные дела. Цветочную лавку она решила так и не открывать – время было уже далеко за полдень, а ведь еще нужно было насобирать свежих цветов. Поэтому бабуля приготовила незатейливый ужин, а после, натянув на глаза любимую простенькую шляпку и десять раз повторив Майклу, что нужно каждые полчаса проверять, не проснулась ли Аврора, и что делать в случае чрезвычайного происшествия, вышла через магазин в город.
Свежий ветер затрепетал подол ее платья, подгоняя вперед. В воздухе ощущалась свежесть опускавшихся сумерек. Небо было всеяно небольшими лохматыми тучками, медленно плывущими далеко на юг. Солнце должно было вот-вот спрятаться за горный кряж, а пока его вечерние лучи заливали узкие переулки теплым оранжевым светом.
Бабушка ступала неспешно вдоль еще открытых магазинчиков. В их витринах сверкали невероятной красоты украшения; шляпки с разноцветными перьями и цветами; вкусности и сладости. Но она решительно проходила мимо них, направляясь прямиком в лавку с платьями, которая притаилась всего в квартале отсюда. Софи решила, что, не смотря на прекрасные, благодаря Хаулу и шляпной лавке, навыки швеи, она не справиться с такой сложной вещью. Не в такие короткие сроки. Ведь девушке не подобает носить мужскую одежду. Тем более перед таким прохвостом, как Пендрагон.
Только войдя в магазин, Софи зачуяла неладное – все продавщицы бегали туда-сюда и, принося новые и новые платья, смеялись и кричали, подгоняли других. Она даже не сомневалась, кого встретит внутри. Хаул стоял посреди всего этого хаоса, важно оценивая одну с предложенных вещей. Совершенно безвкусное платье голубого цвета с {censored}, усеянное неисчислимым количеством страз, разноцветных камней.
- А ты что тут забыл?! - вместо приветствия буркнула старуха, подходя к чародею, - Не уж то так быстро проведал сестру Авроры?
- О, Софи. А вы тут какими судьбами? И, отвечая на ваш вопрос – да, проведал. Такая милашка, и душа у нее добрая.
Что ж, старухе не осталось чем попрекнуть молодого человека, поэтому она продолжила разговор, переборов свое разочарование:
- Да вот думаю, пойду - разомнусь, и присмотрю Авроре за приличной одеждой. А то в обносках бедняжка ходит.
- Это моя-то одежда обноски? – он наиграно удивился, потом вернулся к рассматриванию платья. – Как думаешь, такое пойдет?
- Кому? – она прикинулась дурочкой, сама-то прекрасно понимая, о ком он говорит. Больно подозрительно он вел себя утром, но теперь ей все стало ясно. Решил очередное сердце украсть, но ничего у него не выйдет! Она не позволит!
- Авроре, конечно же.
- Тогда отбрось эту безвкусную тряпку! – скомандовала Софи, начав раздавать распоряжения по поводу цвета, фасона и размера. – Она – юная девушка, а не старая дева, слепая на оба глаза.
- А, по-моему, миленько, - грустно подметил он, провожая взглядом платье.
Следующие полчаса они спорили на всю улицу, какого фасона должно быть платье: с рукавами или без, с воротником, под горло или с вырезом, в пол или до косточек, пышное или нет. Но когда дело дошло до цвета, тут бедные работницы попрятались в коморки и под стеллажи, а те двое так и метали искры. Софи отстаивала пастельные бледные тона, а Хаул уперся в яркие, красочные цвета. Эта борьба продолжалась бы вечно, если бы не младшая швея, по случайности оказавшаяся тогда в лавке.
- А что нравиться самой даме? Какой ее любимый цвет? – ее нескладные вопросы поверг обоих в долгий ступор и последующее за ним смущение.
- Тогда какого цвета у нее волосы, кожа или глаза?
Тут-то Хаул начал подробно описывать оттенок, проблески на солнце и в полумраке, черты вплоть до мельчайшего изгиба, мастерски опуская с рассказа ссадины. В этот миг все опасения Софи подтвердились. Ой, беда-беда! Дальше она почти ничего не говорила, только утвердительно кивала в ответ на все вопросы. А в конце лишь одобрительно осмотрела скромное бордовое платье с длинными узкими рукавами, без воротника до ключиц.
Придя обратно в цветочную лавку, они узнали от Майкла, что девушка не просыпалась, поэтому никто не стал ее будить. Софи оставила коробку с покупкой на тумбочке возле кровати, откуда впервые доносилось спокойное ровное дыхание. Но на всякий случай она решила еще ночь покараулить возле больной.
Под утро, когда на улице только начинало сереть, и на светлеющем небе были видны одинокие мигающие огоньки, легкое касание вырвало Софи с чуткого сна. Ну, возможно он не был настолько чутким, как хотелось бы, ведь бабушка не услышала шуршание одеяла или скрип половиц. Девушка сидела на кровати, слегка дотрагиваясь босыми ногами пола. Синяки на скулах начали пропадать, почти все царапины сошли - остались самые глубокие. Новые бинты скрывали широкие рукава рубашки. Она смотрела Софи прямо в глаза, и той стало даже как-то не по себе от ее спокойствия. Ее взгляд не нес в себе, на удивление, никакой боли, и даже не улыбаясь, она выглядела приветливо.
- Как ты? – прямо спросила старушка, брезгуя самыми простыми правилами приличия.
- Намного лучше, - легкая уважительная улыбка на секунду коснулась пересохлых губ, - думаю, мне уже пора.
- Куда пора? – сонно зевнула бабуля, раздумывая, что же все-таки пора.
- Чего зеваешь, старуха! Уходить пора!
Ступор охватил Софи, пока смысл слов не дал ей звонкую пощечину. Раскрасневшаяся она выпучила глаза на Аврору, которая была в еще большем замешательстве. Это не она сказала – голос больно низкий был. Опять ступор.
Внезапно, Хаул, весь растрепанный влетел в комнату и заслонил собой выход. Волосы – торчащая копна соломы; одежда – неопрятная рубашка перекошена на одну сторону, глубокий вырез оголяет ключицы и небольшую часть торса. Похоже, что он сорвался прямо с кровати. Дышал не тяжело – широкие плечи поднимались и опускались равномерно, но парень был напряжен.
- Я правильно поняла?! – глаза настырно смотрели на растерянную девушку.
- Д-да, - нерешительный ответ пробудил волну возмущения, которая накрыла ее со всех сторон.
- Никуда ты не пойдешь! – Софи уже поднялась с кресла, словно ураган, и двинулась на девушку, которая и вовсе теперь побледнела от такого напора. – Ты еще так слаба, куда тебе, дитя, на улицу выходить. Да еще и в такой одежде. У тебя же платья нет!
- Действительно, нет же! – Хаул сразу понял, к чему клонит старуха, и пока Аврора не знала, куда деться от вскриков, быстренько сунул в руки Майклу, который, к слову, только что сонный приплелся на шум, и велел надежно спрятать. И чтобы рот на замке.
Почему они так старались, чтобы девушка осталась? У каждого были свои причины, о которых возможно, они сами и не знали. Софи двигал материнский инстинкт, который она так и не смогла ни к кому кроме Майкла и Хаула применить. И никогда не сможет. А эта девушкам – ее никогда не существующее дитя, которому нужна забота и опека. Софи конечно боялась, что Хаул вскружит ей голову, а она такого не заслужила. Но, наверное, где-то глубоко-глубоко, на задворках ее здравомыслия, проскочила мысль, что юная девушка сможет остепенить его, и заставит посмотреть на себя иначе, нежели на других девиц. Как бы это было прекрасно. Но нет! Ее нужно вылечиться, и тогда бежать подальше, исчезнуть навсегда, и забыть его.
О чем думал Хаул - знал только он, хотя можно с полной уверенностью утверждать, что этот человек действует, руководствуясь порывом желания, и почти никогда не обдумывает что-то наперед. Но то, что он делал для, того, чтобы она осталась, было равноценно стараниям Софи.
Позже тем же днем, старушка пыталась поговорить с Хаулом об его намерениях. Но тот, как всегда сказал, что решительно не понимает, о чем она.
- Я пекусь о несчастной по доброте душевной, а не строю ужасный, умопомрачительный, злосчастный план по причинению ей душевных наихудших адских страданий, - он словно с листа читал, блистая красноречием.
Софи, конечно, одарила его таким взглядом, который ясно говорил мол, кому ты тут лапшу на уши наматываешь в три слоя, малыш-обольститель. На такое только доверчивые дурочки могут повестись.
Целый день Аврору заставили лежать в постели, выпивать отвары, мазаться мазями и выполнять прочие приказы, которые не принуждали к физическому труду. Софи предоставила ей несколько книг для коротания времени между процедурами. Где-то после обеда гостья уснула, или хорошо притворилась, что более вероятно. Ведь привкус у этих отваров был еще тот.
Остальные занимались своими делами, как и всегда. Майкл разучивал новые заклинания, час от часу прерываясь на прием клиентов. Хаул же по привычке приоделся и прихорошился, наложив на себя несколько заклинаний, ушел куда-то. Но неожиданно вернулся домой к обеду, в неожиданно приподнятом настроении, и больше никуда не уходил. Алкоголем или женскими духами от него не веяло, что изумило Софи до глубины души. Сама бабушка, помимо ухода за больной, убрала дом, помыла полы и вычистила ванную комнату. Когда дело дошло до готовки, к несчастью, она обнаружила, что у них не осталось никаких продуктов, чтобы приготовить ужин.
- Я решительно ничего не понимаю, - говорила себе под нос бабуля, скрипя дверками тумбочек, - куда подевались овощи. Мы ведь не могли так быстро все сесть.
Хаул и Майкл сидели за столом и пытались заниматься своими делами, но в скором времени шуршание и поскрипывание превратилось в стук посуды, столовых приборов и кастрюль, что, в конце концов, на секунду основательно вывело чародея из себя.
- Милая Софии, - молвил он мягко, но с многозначительным покашливанием, - прекратите этот балаган. Всем ясно, что сегодня все мы останемся голодными, как не ищи.
- Да! – обозвался Кальцифер, подтягивая поближе полено.
- Какая жалость, но мы-то привыкли, да Майкл?! – он с глубоким сочувствием переглянулся с мальчиком, который был так же весь мА расстроен. – А вот Аврора! Не думаю, что она долго протянет на самих только отварах.
- Ох, так не пойдет. Нужно идти на рынок, да побыстрее. В такое-то время, наверное, ничего свежего уже не осталось. Сколько всего нужно купить.
Бабушка завозилась по комнате еще быстрее, пытаясь собраться, а в результате все вышло наоборот. Видя это, Хаул сунул в руки мальчишке немного денег и нежно выставил обоих за дверь. Наконец, в замке стало так тихо, что в голове начало гудеть. Именно это ему было и нужно: тишина, покой и никаких свидетелей.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: