...

«Я снова его слышу… Это эхо. Оно давит на меня. Оно поглощает меня. Как гром среди ясного неба…»
--Кто ты?!
--…итя, …
--Что?! Я тебя не слышу!
--Ме.. ..вут…
--Я не слышу!..
«Я никогда не смогу его услышать… Холодно».

Глава 3. Потому что было холодно.

«Во сне… Холодно и пусто. Я слышу голос… Ледяной голос, одинокое эхо, уносящее вдаль. Зловещее, как лунное затмение. Такое бесконечное… странное эхо…»

--Доброе утро, Белячок! – Лучезарно улыбаясь, пропела Хинамори.
--Ты слишком близко. -- Ещё не до конца проснувшись, Тоширо недовольно приоткрыл глаза. А сегодняшний сон так и не выходил у него из головы. Сон… о том, как над поглащаемой темнотой пустошью луну в небе скрывает чья-то тень. То непрекращающееся эхо… «Я слышу голос… Как будто меня раскалывают на части… Погружая в холодное эхо…»
--Давай быстрее завтракать. А то я опоздаю в первый день занятий! – Забавно надув губки, поторопила его Момо. – Я ещё хочу успеть попрощаться с Те-чан и Ай-чан перед уходом.
Раздражённо хмыкнув, Хитсугая поднялся и, потянувшись, отправился завтракать. «Отражается… Как гром.»
--Как всё достало…
«Оно как… сорванный цветок в моих руках»*

--Ну, я пошла. Белячок. – Улыбаясь, произнесла Хинамори перед уходом на своё первое занятие в академии. Протянув руку, новоявленная студентка потрепала Тоширо по голове.
--Перестань называть меня белячком! И не трепи мои волосы! – «отбрасывая» руку Момо, возмутился Хитсугая. «Вот уж привязалась с этой дурацкой кличкой. Бесит.»
--Вот когда поступишь туда же, куда и я, буду звать тебя по имени.
«Туда же? Бегу и спотыкаюсь».
--К чёрту. Так уж и пойду я в эту вашу школу шинигами.
Но она будто бы и не слышит.
--Если переду в общежитие, -- убегая, машет рукой на прощание она, -- то всё равно буду приходить к тебе на выходные! Пока!
«Ко мне? Ага, счаз. Ко мне она.»
--Можешь не возвращаться, неудачница Момо!
--Ну вот, опять ты вредничаешь. Будь повежливее с этой девочкой.
--Да ладно. Она всё равно придёт на выходные скоро. Тем более, она сказала, что вернётся.
Кто-то хлопнул соседней дверью. На пороге стояли двое детей немного постарше Тоширо, ровесники Момо… если судить по внешности.
--Татсукичи и Аюми…
--Вы двое пришли проводить Момо? – Поинтересовалась бабушка.
--Тогда вам лучше было не стоять там, а подойти к ней и попрощаться. – Немного удивившись поведению друзей Хинамори, произнёс Хитсугая.
--А… Нет… -- Промямлив себе под нос что-то ещё, Татсукичи сделал шаг назад, после чего вместе с Аюми поспешил убежать куда-то по своим делам.
«Они живут по соседству… Татсукичи и Аюми… друзья Хинамори. Они боятся меня. При этом я не делал ничего особенного. Всё, что я знаю – они боятся меня. Все здесь ведут себя похоже… Первый район западного Руконгая – Джунриан. Здесь только двое людей, не испытывающих страха по отношению ко мне. Это бабушка и Хинамори. Это из-за седых волос? Или из-за бирюзового цвета глаз? Или… из-за моего холодного отношения ко всему? Все говорят про меня «он как лёд». Бабушка такого не говорит. Потому я и ценю её.»

--Капитаны просто потрясающи! –Хинамори вернулась, как и обещала, на выходные. Привычно: нужно просто быть всем вокруг недовольным. Хоть и чувствуешь себя легче, когда рядом есть хоть кто-нибудь, готовый щебетать без умолку. Тоширо отвык. От внимания. Но и повышенный интерес к своей персоне не терпел. –От них исходит совершенно другая духовная сила, нежели от нас! – Возвращение Хинамори радовало хотя бы потому, что бабушка нарезала целую гору арбузов, и можно было съесть столько, сколько душе угодно! А ещё… -- Белячок, ты меня вообще слушаешь?
--Я просил не называть меня белячком. – Не прожевав арбуз, повернулся к Момо Тоширо. И, в качестве «железных доказательств» к тому, что не надо его так звать, плюнул в Момо арбузными семечками.
Прикрывшись от «атаки» рукой, девушка коротко вскрикнула, а Тоширо продолжил:
--И, вообще, зачем ты возвращаешься каждый раз, когда у тебя выходной? Неужели в твоей этой школе шинигами так скучно?
--Вообще-то я прихожу с тобой поболтать. – Хинамори на самом деле было просто жалко оставлять Тоширо одного. Ведь кроме неё он ни с кем не дружил, и Момо чувствовала себя немножко виноватой, что убежала учиться.
--Ну вот и дура. – А вот ему пока что просто плевать на то, что каждый раз после её ухода он испытывает странное чувство: чего-то не хватает. Привык же.
--Ну. – Вздохнула Момо, откусывая арбуза. Ему что, совсем плевать на то, как окружающие относятся к его персоне? Мог бы хоть чуть-чуть ценить её общество. --Когда я стану шинигами, - решила девушка поделиться своей мечтой, - я обязательно вступлю в пятый отряд к капитану Айзену!
«Глубокомысленно» протянув скептическое «эээ», Хитсугая посмотрел куда-то в сторону. «Ну-ну. Флаг в руки и пинка для ускорения, кто тебя туда возьмёт-то? Если всю академию будешь верещать про этого своего «капитана Айзена», то надоешь ему ещё до выпуска.»
--Чего? Правда!
--Угу… -- Не изменяя скептического настроя, протянул Тоширо. И с чего это она вообще решила, что Хитсугае будет интересно весь день слушать про одного и того же человека, которого Хинамори, увидев один единственный раз, вознесла до небес? «Тоже мне, фанатка нашлась. Если там все так на капитанов западают, я не под каким предлогом в этот Сейретей не сунусь. И, вообще, этот Айзен, наверняка, какой-нибудь высокий брюнет с уровнем пафоса over 9000. Я его ещё не видел, а он меня уже бесит. Талант, ничего не скажешь.» -- выбирая очередной кусок арбуза «получше», подумал Тоширо. Айзен Айзеном, а арбузы – это святое.

--Ну, до встречи. В следующий раз навещу вас на летних каникулах. – Она говорила с улыбкой. Нежным, приятным голосом.
--Береги себя. – Произнесла бабушка на прощание. Она всегда говорила это. И ей, и Тоширо. Вне зависимости от того, как далеко и надолго они уходили.
--Хорошо! А… -- Момо обернулась. – Где Белячок?
Сделав пару шагов от дома, Хинамори посмотрела вверх.
--А, вот ты где! Сидеть там опасно, осторожнее!
--Всё в порядке. – Откликнулся ей с крыши Тоширо. Он не горел желанием прощаться с ней. Да и голова была забита другими мыслями. «Пять лет прошло с тех пор, как Хинамори поступила в школу шинигами».
--Пока, Белячок! Я пошла!
--Ага… -- На выдохе произнёс он. – Увидимся. – Это самое «увидимся» получилось каким-то печальным. Одиноким. Ведь за пять лет… ничего не изменилось. Люди по-прежнему сторонились его. Других друзей-ровесников у Тоширо не было. И навряд ли будет. Понятное дело, ему и в голову не приходило жаловаться бабушке или Хинамори… Но они обе и без этого всё знали. Просто (и слава Богу), обе так же и осознавали, что от жалости или чего-то подобного Хитсугае лучше не станет. Но и помочь… особенно остро хотела помочь ему Хинамори. Даже приводила около двух лет назад своих друзей Киру и Абарая (последний приволок на прицепе Рукию), но…
«То время, на которое она приходит, сократилось… Это значит, что у неё действительно появилась цель. Волосы немного отрасли… А вот я вообще не вырос. Бабушка…сильно ослабела.»

--Тоширо…
--Я пойду, куплю аманато*. У нас же закончились? – Обуваясь, сказал Тоширо. Всё же… состояние бабушки его беспокоило. Не стоит ей самой утруждать себя. Получив деньги на покупку, Хитсугая убежал к магазину.

--Вот это и… это, пожалуйста. – Указав на нужные продукты, попросил Тоширо. Продавец, угрюмо кивнув, выдал покупки, после чего отвернулся. –Э…
--Чего?
--Деньги…
--А, да… Три кана*. Вот сдача. – Не смотря на то, что Хитсугая протянул руку для того, чтобы взять монеты, продавец всё равно положил их на прилавок, тут же отойдя. Выдохнув, Тоширо взял в руку сдачу и…
--Подождите минутку! Разве так нужно обращаться с клиентами?! – Возмущённо прикрикнул кто-то за его спиной. «Белячок» собирался уйти, поэтому развернулся и тут же ткнулся носом в кого-то. Этот «кто-то» был явно женщиной. Да ещё и энергичной, ведь она умудрилась, не заметив этого, толкнуть Хитсугаю своей грудью так, что он потерял равновесие и упал. – Почему Вы игнорируете этого ребёнка, бросая деньги на прилавок вместо того, чтобы положить их прямо в протянутую руку? Неужели считаете, что имеете право смотреть на него свысока только потому, что он – ребёнок?! – Ну и громкий же голос был у этой… шинигами. – Вот уж не думала, что тут будут магазины с таким отношением к покупателям.
--Но, это… -- Замялся пристыженный продавец. А рыжая шинигами не унималась: она схватила Тоширо за шкирку и подняла с земли, отвернувшись от работника торговли.
--А ты долго ещё собрался лежать и плакать?! Если ты мужчина, то должен уметь постоять за себя!
До конца не проморгавшись от пыли, попавшей в глаза при падении, Хитсугая не менее возмущённо и громко, чем рыжая, прокричал:
--И чья это вина, по-твоему!? И я не плачу! Отпусти!
Высвободившись из «хватки» шинигами, Тоширо поспешил убраться подальше от чрезмерно энергичной особы.
--Эй, погоди, ты!... – Крикнула ему вслед Рангику, но белобрысого и след простыл. Зато теперь она смогла почувствовать, что на её ладони остался след сильной и холодной реяцу… -- Этот ребёнок…

Опять то место… Опять тот сон… Холодная пустошь, над которой носятся ледяные ветра, сшибающие с ног. Снова месяц, повисший над головой… Снова эхо, похожее на гром. Обвалакивающее, затягивающее. Опять затмение. И только слабый блик в небе… Холодно. Вихрь, сносящий с ног, поток холодного, обжигающе-ледяного воздуха, щиплющего и раздражающего кожу не хуже открытого пламени. Свет. Не менее холодный, чем окружение. Живой дракон изо льда впереди.
--Кто ты?!
--…итя, …
--Что?! Я тебя не слышу!
--Ме.. ..вут…
--Я не слышу!..

Тоширо резко открыл глаза. Сегодняшние ощущения, оставленные сном, были ещё правдоподобнее. Даже в дрожь бросало.
--Привет. – Внезапно нависла над ним та самая рыжеволосая шинигами из магазина.
--Ты?..
--Реяцу… Скрывай её, когда спишь.
--А? – Ничего не поняв из того, что сейчас произнесла рыжая, всё ещё не отошедший от сновидения, Хитсугая просто не мог сообразить: это уже реальность или ещё сон?
--А то твоей бабушке холодно.
--А? – Тоширо обернулся и… понял, что жуткий холод, который он ощущал – это не остаточное ощущение от сна… это – реальное чувство.
--Ба…
--Мальчик, -- Перебила его Рангику, -- ты должен стать шинигами.
--Чего?
Вспомнилось его давнишнее «К чёрту. Так уж и пойду я в эту вашу школу шинигами».
--Такие сильные дети, как ты, просто обязаны научиться контролировать свою силу. Вот что я тебе скажу: если так продолжиться и дальше, то ты своей же силой можешь убить свою бабушку.
--Да что ты…
Она присела, коснувшись пальцами руки груди Тоширо.
--Смотри… Ты же слышишь голос?
«Да откуда она знает? Кто она вообще такая?»
--Найти, откуда исходит этот голос и значит… научиться контролировать свою силу. Это означает так же и становление шинигами.
--Становление… Шинигами?
--Я не буду это повторять, мальчик.

«Стать… шинигами…» -- После визита рыжеволосой Тоширо так и не сумел уснуть… В голове, смешиваясь и путаясь друг с другом, вертелись слова этой женщины и… картины из того холодного, еженочно повторяющегося сна. Постепенно светало. Первые лучи солнца уже осторожно «прощупывали» ночную прохладу, согревая остывшую землю. «Стать шинигами.»
--Тоширо…
--Бабушка? Ты уже проснулась? –Оборачиваясь на неё, удивлённо спросил Хитсугая.
--Да. А почему ты не спишь? – Слабый старческий голос впервые заставил детское сердце сжаться так, что аж в горле что-то застряло.
--Не спиться. – Пряча взгляд, произнёс тихо он.
--Всё в порядке?
--Да. Бабушка, я… Пойду, прогуляюсь…
--Хорошо. Береги себя.
--Обязательно. – Поднявшись, Хитсугая вышел из дому и, осмотревшись по сторонам и вдохнув прохладный воздух, ступил босой ногой на мокрую от росы траву. Всё же… так больше нравилось ему – босиком бродить по земле.

«Если и я уйду учиться… она останется совсем одна! Как же тогда… Но, если я останусь, то… Попросить Хинамори? Нет… Пусть не отвлекается…»
--Бабушка, я… Прости, но… Как и ожидалось, мне… Нужно стать шинигами. – Боясь посмотреть в глаза той, кто принял его, совершенно беззащитного, умирающего с голоду, без лишних подозрений в свой дом, посмотреть в глаза той, кто себе в убыток находила еду, тратила на неё деньги, той, благодаря которой он вообще жив ещё, Тоширо наконец принял окончательное решение: нужно спасти её. От самого себя. Это – его благодарность. Со времени визита рыжей прошло два дня. Тоширо старался не спать, чтобы не доставлять неудобства бабушке. Но это – не выход.
--Вот как. Это хорошо. – Улыбнувшись, произнесла она.
Услышав это, Тоширо резко поднял голову.
--Ты всё это время терпел. Ты думал, что бабушке будет одиноко, если ты уйдёшь. Ты думал обо мне и поэтому терпел что-то, тревожащее тебя. Именно это и было тяжелее всего для бабушки.
--Бабушка…
«Я слышу голос. Далёкий… Близко. Звенящий и отражающийся…»
--Спасибо. – Дрожащим голосом выговорил он, снова склоняя голову.
«Я решил двигаться дальше… прочь из этого места. Даже если я умру в этом ледяном пространстве…»



«Оно как… сорванный цветок в моих руках»* -- он серьёзно так сказал. Я несу ответственность только за перевод. И то, там было что-то вроде «Кисти в моих руках, как цветок» - в английской версии; и «в этих руках как цветок» - в японской. Бред какой-то. Но примем Тоширо таким, какой он есть. )
аманато* - сладкие бобы.
Кан* - возможно, соусайтевские деньги. Точнее не знаю. Либо старые японские.

Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…

Варианты ответов: