....

- А теперь что?
- Мы вроде как забыли, - устало отвечает он, словно я заставила повторять это несколько раз.
- Совсем-совсем?
Он пожимает плечами, снова задирая уголок губ, как тогда, на уроке.
- От тебя вкусно пахнет карамелькой. Мне в детстве такую мама покупала…
Смотрю в пол. Понимаю, какую глупость сказала.
- Хочешь, угощу?
Вижу, как на его лице появляется улыбка.
- Давай, - продолжаю смотреть в пол.
- Правда, у меня оставалась только одна, и я её почти съел…
И, в общем, мы…это………


Что есть эта страсть? Что есть эта ежедневная эйфория, которая случается с нами, когда мы видим их? Что есть эта разлука, которая разрывает нас на части, когда мы узнаём, что не встретимся сегодня больше? А бывает ли что-то сильнее?

Мне хотелось обнять Фаера и ласкать его до конца своих дней. Именно такое состояние сейчас жило во мне. И я не знала, почему так, но оно давало надежду на моё счастливое будущее. Я сидела с Чиклимовой Вероникой, закрыв рот руками, покраснев и улыбаясь: перед этим я словно влетела в кобинет русского. Когда я вновь ощущала эту приятную шершавость на щеке, эйфория поглощала меня сильнее. Как жаль, что это было только на мгновение.

Кирилл зашёл спустя минут пять: курить выходил, наверное. У нашей учительницы по русскому не было каких-то требований по поводу того, что на урок нужно идти со звонком. Он зашёл, а я отвела свой взгляд, после чего стала делать вид, что разговариваю с Вероникой, а она иронично мне подыгрывала. Только потом, когда я заметила, что Кирилл не смотрит на меня, я начала медленно изучать их парту. Фаер во всю что-то рассказывал Максу, а Фетилов же покручивал ручку в руках и одним ухом слушал своего собеседника. Взгляд его был направлен совсем в другую сторону, должно быть, на доску: чтобы не спалится с разговорами.

У Фетилова был старший брат, Юра, но он уже вырос давно и учился в соседнем городе. Помню, как раньше одноклассники Юрки говорили, что маленький Максим – его точная копия. Действительно, они были очень похожи. Та же ухмылка на лице, которая словно гласила: «я самый умный». Южный цвет кожи, накаченный торс, светлые глаза, которые мы с Вероникой называли «жёлтыми». И у того, и у другого. Думали в начальной школе, что они желтухой болеют.

Макс родился и вырос на той самой улице, где жила Вероника. У него была мать, бабушка, которая работала на кондитерской фабрике и на чаепития приносила нам сладости в школу, и собака Чарлик. А болкон Чиклимовой выходил как раз туда, где Максим выгуливал Чарлика. И она каждый вечер сидела на болконе как раз в это время. Даже лампу туда перенесла однажды. И уроки там делала. Помню, как впервые её запалила. Это был выпускной из девятого класса. Мы втроём сидели у неё дома: я, она и Цветкова. Помню банты на пышном белом платье Юли, помню вкус её духов, который казался мне для неё слишком взрослым. Помню, как Юля пошла в ванную, докрашиваться. И Вероника куда-то сразу пропала. И я сидела в комнате, смотрела телевизор и дожидалась девочек. Зная Юлю, сразу можно догадаться, как долго она делает макияж. Тут подуло с болкона… Я направилась туда. Помню, как вечерело на улице. Как раздувались на ветру пышные тёмно-каштановые кудри Вероники. И она стояла в своём сиреневом платье, смотрела вниз и улыбалась. Тогда я дотронулась до её правой руки с красивым серебристым браслетом, она слегка вздрогнула и вышла.. А я тогда ещё долго стояла на болконе и смотрела в эту прекрасную голубую даль. Вслушивалась в крики птиц и подростков с детской площадки. Всё было настолько загадочным… вот, сегодня уже выпускной, мы миновали экзамены, а завтра лето, и снова эти прогулки ночные… Но оно так быстро пролетело, что остались только фотографии.

- Ку-ку! – ткнула меня в бок Чиклимова.
Я сразу опомнилась. Прошло уже пол урока. А я так и не списала с доски. Оглядев класс, наткнулась на улыбку Кирилла. Снова закрываю рот рукой, чуть слышно смеюсь, потом поворачиваюсь и показываю язык, а он уже не смотрит. Опоздала.
Все перемены провожу в компании Вероники и Закона со Смертевым, краем глаза наблюдая за Кириллом. Хе-хе. Кстате говоря, мы с Чиклимовой за это время намного ближе стали. Постоянно вместе, в школе вместе, в гости хожу к ней и гуляю с ней.. Она мне, наконец, про Макса призналась… Вообще ништяк. И вот, через неделю должна была вернуться наша головная боль, наша Юляша. Не представляю, как она теперь впишется к нам. Со своими-то правилами. Нет, я её обрадую, можно сказать. Если она отправит свой пафос куда подальше, может быть, она сможет подружиться с Законом. Точнее, со Смертевым… Это ж её великая мечта! Да это и не важно. Они и Чиклимову до конца не принимают. Пытаюсь наладить отношения между Вероникой и мальчиками только я. А она при каждом разговоре встанет в сторонку и молчит. Нет, я всё-таки не могу представить себе, как теперь мы будем, когда вернётся Юля. Она скажет, что мы сумасшедшие, поскольку шляемся с Чиклимовой по Сваровски целыми днями, в надежде увидеть этих типов с реперскими замашками. Фетилов, и… И тот мальчик, что сейчас крутит ручку в руках, повторяя стих по литературе. Теперь вижу, как он подходит к Максу. Вроде, просит, чтобы тот проверил, хорошо ли Фаер выучил.

После четвёртого урока пытаюсь слить все свои планы на Чиклимову. Не маленькая уже, пускай сама попробует завоевать уважение Андрея с Вадимом. Только бы она не напортила ничего...
Ухожу к расписанию. Да, у меня появилась идея. Зная, что сейчас самая длинная перемена, хочу проследить за тем, как мой Фаер пойдёт курить. Интересно, кстати, что он теперь обо мне думает… Может, встречаться предложит… Да, я бы не отказала.
Он мне нравится? Хах, я не знаю. Во всяком случае есть что-то такое. Но это не совсем то. Он хочет казаться таким же крутышкой, как и Максим. Ну, это не удивительно, они – лучшие друзья и тыры-пыры. Так вот, а меня очень бесят такие люди. Станет крутым, бабу найдёт отличную… А я нафига… Ммм… стою у выхода… присела на какую-то бетонку… Жду… Интересно, а как мы поцеловались? Кто первый начал? Он… точно… Блин, почему-то на лице появляется улыбка… И я просто не могу её уничтожить… Почему?... Его губы пахли карамелью… Губы Фаера…
- Ты реально чокнутая, - пихает меня в бок Ануфриев.
Спалил, мерзавец. Вот теперь окончательно спрятала улыбку. Засунула её куда подальше.
- А? Блин, а что ты по сторонам смотришь, иди на урок! – нервничаю, покраснела наверное.
- Да не парься ты.
Садится рядом, закидывая руку мне на плечо.
- Как дошли вчера? – это был единственный вопрос, который я смогла придумать.
- Нормально, а ты?
- Нука отцепись от меня! Опять курил, фу, знал бы ты, как от тебя насёт! – хмурюсь и отворачиваюсь.
Он уберает руку, отодвигаясь. Потом тоже отворачивается.
- Бросай это дело.
- Курить-то? Неа. Зачем?
- Это тебя Лиманский испортил?
- Как будто ты так хорошо его знаешь, - поворачивается ко мне снова.
- Знаю, я его с детства помню.
- А меня помнишь? – вглядывается в мои глаза, улыбаясь. Его улыбка снова такая невинная, детская…
- Тебя? Нет. Ну, я видела тебя в школе. Но это редко. Кстати, зачем ты со мной познакомился?
Этот вопрос возник так случайно… Не знаю, почему.
- Ну… - думает секунд десять, - Мне хотелось как-то сгладить свою вину, - снова раскатывается в улыбке.
- Ох, ну ладно. А я-то думала, что ты специально меня снёс, чтобы познакомиться, а потом так себя оправдать.
Он ловит мою взаимную улыбку и смеётся почему-то.
- Может быть, и так, - закусывает губу в улыбке.
- Где Лиманского потерял?
- Не знаю, ходит где-то. Он там какую-то семиклашку кадрит…
- Ммм, влюбился он?
- Не, чисто ради прикола. У тебя есть жвачка?
- Есть, - лезу в карман, - Ради какого прикола?
- У него спроси. Хах, надеюсь, запах пропадёт, а то как-то неловко идти на русский…
Минуты две ещё о чём-то беседуем, Фаера так и не видно.
- Так-то лучше? – Рома двигается ко мне ближе. Чувствую запах мяты… Освежает как-то…
- Гораздо, - поворачиваюсь к нему лицом.
Он улыбается, обнимая меня за талию… Вот наглец, блин.
- Руку убери, о нас не то подумают, - хмурюсь, слегка отталкивая его.
- Неа, - усмехается, потом тянет вторую руку и, сплетая пальцы, складывает обе свои ладони. Дурак, блин!
- Нука перестань, - пытаюсь разъеденить его руки. Но он назло крепко держит их вместе, продолжая смеятся.
- Угадай, что это? Это – замочек, никто его не сломает!
- Тупые детские игры! Пусти!
Я дерусь с ним ещё несколько минут, а потом безнадёжно заваливаюсь ему на плечо. Мелкий шалун, хах.
- Вот так-то лучше, - более тише произносит он, ослабляя хватку.

Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…

Варианты ответов: