Родители должны заботиться о своих детях – правильно? И мама с папой ведут нас в музей. Я снова одеваю черные колготки и свитер с длинными рукавами и воротником – чтоб не видно было синяков от побоев Эда. А волосы не заплетаю, нельзя – Эдмонд любит, когда у меня распущенные волосы, падают вниз по плечам, и тогда он может иногда подходить и играть с локонами, изображая любящего брата.
А мы идем в музей. Он большой, и группа, которую ведет экскурсовод, тоже очень большая. Эдмонд держит меня за руку, а родители где-то на другом конце группы, они ведь выполнили свой долг, когда привели нас сюда, и могут спокойно о нас забыть.
Мы идем из комнаты в комнату, и они просто огромные, и очень красивые. На стенах красивые узоры и завитушки, потолок разрисован яркими красками, а на картинах нарисованы неведомые чудовища, но мне не страшно. Я не одна, а значит, мне нечего бояться. Только рука Эда – большая, и я хочу, чтоб он меня отпустил, и не давил на меня своей аурой.
А на одной картине – женщина. Она красивая и жуткая, на ней белое платье, и волосы у нее шипят и извиваются, и глядят на меня дикими желтыми глазами. Я выпускаю руку Эда и иду к ней, и он не удерживает меня, только усмехается, и смотрит своими холодными голубыми глазами с жгучими искорками на дне зрачка.
А я смотрю в глаза этой женщины, и не могу отвернуться, они завораживают, черные, пробирающие до дна, заставляющие леденеть, и кажется, что холод поднимается от ног все выше, ползет вверх и сковывает душу.
А потом я спотыкаюсь и падаю, и наваждение рассеивается.
А вокруг тишина.
Потому что вокруг нет никого. Группа и экскурсовод уже ушли, и родители не заметили, как я потерялась, и Эдмонд решил, что я всех догоню, и меня с ними нет. И никто не заметил, как потерялась я.
Мне страшно. Это потому, что я боюсь тишины. Потому, что тишина – только в одиночестве.
Я очень, очень, очень боюсь одиночества.
Больше всего на свете.
Я уже не помню себя, кричу, бегу куда-то, лишь бы не одна, лишь бы не в тишине.
Но залы большие, и длинные коридоры, и головы каких-то кричащих тварей на стенах отвечают мечущимся эхом, и они смеются надо мной, но мне все равно. Потому что я одна, и мне очень страшно.
А потом я резко прихожу в себя. Я стою в незнакомой комнате, и прямо передо мной зеркало, и я вижу в нем себя – растрепанную, с покрасневшими от слез глазами и – одну.
Одну в огромной темной зеркальной глади.
Я не хочу быть одна.
Поэтому подхожу и толкаю это проклятое зеркало…
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: