— Глупо было надеяться, что это поможет… — Пробормотала девушка, выходя из палатки под бархатно-черное ночное небо. — Хотя, с какой стороны смотреть…
Гермиону разбудил кошмар. Липкий, мокрый, состоящий из событий произошедших и событий, не имевших место быть, но от этого не менее страшных и болезненных. Ведьма бросила на землю плед, поправила на плечах шаль и облокотилась спиной о знакомый уже ствол яблони, подтянув колени к груди. Руки грела большая кружка крепкого чая...
Однако сегодняшняя ночь имела существенное отличие от тех, предыдущих, в которых она так же просыпалась от страшных снов: сегодня она могла дышать. Стало быть, от её ежевечерних посиделках у костра все таки был прок…
Рональд наивно полагал, что его жену не мучают приходящие во снах воспоминания, связанные с войной, он просто не знал… Гермиона никогда не кричала. Просыпалась от того, что её легкие вот-вот должны были разорваться криком, но до звука не доходило. Девушка судорожно зажимала себе рот, тихо-тихо, чтобы не разбудить спящего мужа, покидала комнату и, минуя смежный со спальней туалет, спешила в ванну на первом этаже. Ей очень не хотелось, чтобы Рональд слышал, как её выворачивает на изнанку, как она негромко воет, разбивает в кровь руки о мокрый кафель, прокусывает губы, пытаясь хоть так вызвать слёзы. Но глаза оставались сухи, всегда…
А потом ведьма сидела в темной гостиной, обняв ладонями ледяные ступни, и тупо пялилась в пустоту перед собой. Заставляла себя дышать.
Вдох. Пауза. Выдох. Пауза.
Так легко… И так чертовски трудно!
Сидела и считала потраченные на это секунды. Ровно двенадцать — цикл: три на вдох, три на выдох, по три на паузы… Это занимало мозг, но не унимало боль. Она сидела, скорчившись в кресле, окоченев от холода, но не разводила камин, ведь в его пламени она видела продолжение своего сна… Её тело вновь и вновь сводило судорогой. Колдомедики сказали — остаточное явление примененного к ней Непростительного. Обнадежили: со временем пройдет. Не проходило…
Её отпускало только под утро. Иногда она сразу шла на кухню готовить завтрак, а порой возвращалась в супружескую постель, стараясь прижаться как можно ближе к горячему телу мужа, и согреться, наконец. Рональд недовольно бурча что-то о том, что она опять умудрилась раскутаться и замерзнуть, не просыпаясь, подминал её под себя… Становилось легче, кошмар забывался, чтобы вернуться через неделю, месяц, два…
А вот Рон не просыпался, страшные сны не отпускали его. Парень стонал, кричал, метался по постели, но проснуться не мог, и Гермиона либо будила его, либо пыталась успокоить — когда что удавалось. Если муж просыпался, это, как правило, заканчивалось жестким сексом, доставляющим больше боли, чем удовольствия, и ей, и ему. Так он доказывал им обоим, что всё ещё жив. Что они все ещё живы…
Сегодня ночью она проснулась не от подступающего крика, и боли не было, возможно её смыли, наконец, пролитые слёзы. Осталась только апатия…
Абсолютно черное небо. Полное отсутствие звезд и луны… И невозможная тишина, словно природа чувствовала, что Гермионе сейчас меньше всего нужны звуки и свет.
В нынешнем кошмаре не было ничего необычного. Её вновь пытала Белла. Она снова убегала от Волдеморта по заснеженной Годриковой Лощине, волоча за собой полубессознательного Гарри. Она опять стояла на коленях перед распростертым на окровавленном пыльном полу визжащей Хижины Снейпом, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-то, способное спасти его… Но она так же видела то, чего не было. То, что выдумало её покалеченное войной сознание, трансформировав воспоминание. Она проснулась, потому что в гостиную Норы Ремус Люпин внес мертвое тело Джорджа…
О! Она прекрасно помнила тот день!
Тем утром её разбудила Джинн, Гермиона уже больше недели жила у Уизли и делила комнату с будущей миссис Поттер. Завтрак прошел в напряженном молчании. Все знали о том, что должно было свершиться вечером, все прекрасно понимали, что это может достаточно плачевно кончиться, а близнецов не было: они хоть как-то разрядили бы обстановку, нарушив тишину неуместными шутками…
Ближе к обеду стали подтягиваться Орденцы: Ремус и Тонкс, Фред и Джордж, Кингсли и Хагрид, Грозный Глаз… Дольше всех ждали Флетчера… Мундугус появился в последнюю минуту, трясся от страха, как забитая дворовая шавка, Гермиону всегда выводили из себя эти его маленькие, вечно бегающие глазки… Если бы тогда она, они все, знали, что этот трус погубит Аластора Моуди!
Старый Аврор, беспрестанно вращая своим волшебным глазом, заставлявшим близнецов тихо подхихикивать, ещё раз поведал собравшимся план действий, и Орденцы отправились на Приват Драйв к дому Дурслей, оставив в Норе бледных Молли и Джинн…
Как же было страшно! Сколько трудов ей стоило держать себя в руках и не показать никому свой постыдный страх… Как она была благодарна близнецам! Наверное, впервые за столько лет знакомства, она находила их шутки полезными, более того — необходимыми.
Строгий, грубый голос Грюма, в сотый раз для них и в первый для Гарри, объяснявший необходимость и последовательность их действий. Упирания Поттера… Смех Фреда и Джорджа…
Она помнила, словно это было вчера, как её тело трансформировалось в тело Золотого Мальчика, как резко ухудшилось её зрение, как она стояла в центре тесной для такого количества людей гостиной родственников Гарри, ощущая, как больно вдруг сдавили бедра узкие джинсы, оказавшиеся явно не по размеру её другу…
А ещё она помнила, как один из мнимых Поттеров, проходя мимо неё ко входной двери, крепко сжал ей руку… И Гермиона, думала было, что это Рон, а потом поняла — Джордж…
И вот ведь что странно, она почти не помнила свой полет с Кингсли… Было холодно, ветрено. И страшно… Но что конкретно происходило, девушка не помнила…
Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…
Варианты ответов: