Гермиона сидела на сложенном вчетверо пледе и пристально смотрела в огонь. Как-то с первого дня так повелось, что с наступлением заката, она левитировала мусор сюда, за поселок, садилась спиной к домам, разводила костер и методично сжигала веточку за веточкой, доску за доской… Гораздо проще было бы использовать Interimo* прямо на месте, на что ей, в первый же день их совместного труда, указал Джордж, но это было слишком просто… Она так и сказала ему, и молодой человек неожиданно понимающе кивнул. Ещё можно было сжигать мусор прямо на участке, места там вполне хватало, но не было того простора, что окружал Гермиону сейчас: насколько хватало глаз, раскинулось зеленое море, в котором воду заменяла трава, а волны — многочисленные пологие холмы…
Джордж аппарировал незадолго до заката, и после этого девушка отправлялась совершать ею самой заведенный ритуал. Она сидела и смотрела, как на мир наступает ночь, как пламя становится тем ярче, чем темнее становилось вокруг, считала звезды и с мазохистским удовольствием вспоминала самые страшные моменты своей жизни. Вспоминала их до мельчайших подробностей, анализировала, раскалывала на кусочки и мысленно сжигала, подобно тому мусору, что наяву своим оранжевым языком лизал огонь.
В первый день она сжигала скошенную траву, никак не желавшую гореть — столько было в ней влаги. Гермиона сперва подсушивала её заклинанием и лишь потом кидала в костер, в дымном пламени которого она видела черные плащи пожирателей, их сверкающие маски. Видела их обезумевшие глаза. Она вновь и вновь каждой своей клеточкой вспоминала пронзившие её в Малфой-Меноре боль и ужас, слышала крик Лестрейндж. Нет, девушка не надеялась, что она забудет те страшные дни, да и не могла их забыть, считая это почти предательством. Она просто больше не хотела их прятать в дальних уголках своего сознания, не хотела, чтобы они продолжали терзать её изнутри… И огонь ей помогал.
Расправившись с событиями, когда она сама чудом оставалась жива, когда на её глазах гибли люди, когда они совершали страшные поступки, становились свидетелями не менее страшных сцен, Гермиона пыталась притупить другую боль. Теперь пред её мысленным взором вставали один за одним люди, которых больше никто и никогда не увидит. Среди них были и Пожиратели, и Орденцы, и дети… Она видела в пламени безумный оскал Белатрикс, видела безносого Лорда. Видела голубые глаза старика Даблдора и вечно недовольного, отталкивающего Снейпа. Видела неунывающую Тонкс, доброго Люпина, Колина с его фотоаппаратом. И улыбку на лице мертвого Фреда… Видела… И отпускала… Позволяла огню забрать боль, которая жила в ней все эти два года. Боль, которая сжигала её изнутри, плавила, калечила, как ни старалась Гермиона забыть о ней.
Здесь начнётся её новая жизнь, и чтобы она стала счастливой, нужно примириться с потерями…
Девушка сжигала остатки крыши и последние плети цепкого плюща. Дом теперь представлял собою каменный каркас с пустыми глазницами окон… В день своего появления Джордж составил примерный план действий, взяв на себя обязанности руководителя. Гермиона по его велению занималась освобождением стен от зеленого кокона, сам же он рушил перекрытия внутри дома. Молодые люди потратили на это четыре дня, и сегодня был последний.
Ведьма дождалась, когда потухнут последние угольки, развеяла заклинанием пепел, чувствуя, как в душе рождается непривычная легкость. Этим вечером она окончательно оставила прошлую жизнь, а вместе с завтрашним днём солнце подарит ей новую, и начнется она со строительства собственного дома…
______________________________
* interimo — лат. Уничтожить
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: