Глава 1:
Женщина и, видимо, её дочь сидели в кабинете врача, ожидая результата анализов. Напряженность ощущалась только возле матери, нежели её дитя. Девочке этой было на вид лет четырнадцать. Равнодушие и, в какой-то степени, ненависть ко всему живому отражались в её темно-карьих, даже более в чёрных глазах. Бесчувственность, что плясала рядом с этой интересной особой, была привычна всем, кто её знал, и неизвестна для тех, кто первый раз её видел, порой даже, кто давно был знаком с ней.
- Ну, что сказать, Королева,- врач каждый раз называл так своих пациенток, что другим дарило немало стеснения, но не для Харуми. Именно так звали девочку.
- Говорите, как есть. Мне плевать, что со мной,- грубо, без ноток страха, сказала она твердо.
- Внутримышечное серьёзное повреждение, нужна реабилитация. Ты не помнишь, как получила удар?
- Машина сбила,- ответила испуганно Нэрил, а потом раздраженно, сквозь сжатые зубы, ответила,- врачи ничего не нашли, они просто глянули и сказали, что ушиб не опасен!
- Хм, а уголовное дело не заводили? - спросил доктор, сведя брови. Так сказать, этот мужчина был профессионалом в своём деле и ненавидел халатность врачей, а так же и других людей, у которых деятельность была связана с защитой человеческой жизни.
- Н-нет,- недоуменно, с ноткой испуга, проговорила женщина,- как я помню, даже штраф не выписали, так как видимых и тяжелых повреждений не было нанесено, а с машиной все было в порядке. Так сказать, "все довольны, все счастливы". Кроме нас. Харуми мучают боли, дошло до того, что мы купили костыли, потому что она не могла ходить. Также отпрашивались с уроков, из-за тех же болевых ощущений.
- Если это было так часто и серьёзно, то почему вы сразу не обратились за помощью?
- Я хоте....
- Я не хотела,- перебила дочь, отвернувшись к окну и следя, как капельки дождя будто играют в гонку,- я не люблю больницы и врачей. Привыкла все делать сама. Поэтому никогда не обращаюсь за помощью.
- Даже отец не мог её уговорить,- с сочувствием в глазах ответила доктору мать,- пока не дошло до обморочного состояния. Всей семьёй обговорили и решили, что показаться врачу очень необходимо.
- Правильно решили. Если сейчас это не вылечить, то обернётся это куда хуже,- он помотал головой и со вздохом снова взглянул на бумаги с рентгеном.
Напряжение витало в кабинете. Нэрил сжалась от безысходности и страха, а от Харуми веяло чёрной аурой. С лица доктора на стол упала капелька пота и он, взяв платок, рукой протер лицо.
- С аварией разберёмся позже,- врач потерел виски пальцами, казалось бы, больно надавливая, чтобы сфокусировать взгляд, одновременно сморщившись,- что же насчёт больницы. Королеву срочно госпитализируем.
- Ксо,- прыснула та, о которой шла речь. Сидела она неподвижно, всё также смотря в окно, но приэтом вслушиваясь в разговор.
- Три месяца без исключения!- помахал он пальцем, чуть ли не прокричав эту фразу.
- Козеко-сан, а в школу она успеет? – с некой надеждой и уже привычным волнением, скорее пропищала мать.
- Думаю, что да. Определю в самый лучший реабилитационный центр. Но, как вы знаете, нужна плата и…
- Насчёт денег не волнуйтесь,- резко перебила Нэрил, расширив глаза и махая руками в знак протеста.
- Хорошо. А Вы не волнуйтесь по поводу успешного лечения, врачи там отменные! – доктор улыбнулся и продолжил,- но единственное, что сейчас там одни особи мужского пола, а девушек, как таковых, почти и нет. Такие травмы получают девочки очень редко. Но я думаю, что королева справится.
- Уничтожу,- прорычала Харуми, более сжавшись и обняв себя руками. Лицо её в этот момент было закрыто волосами, а черты лица не видны вообще. Она ненавидела мальчиков и готова была убить любого, кто мог придраться к её персоне. Так и случалось, когда злость брала над ней волю в то время, когда её прилюдно унижали. Даже учителям было тяжело остановить эти, грубо говоря, порывы бешенства. Девушке иногда приходилось побывать в детской колонии, после чего папа разговаривал с ней наедине, даже не давая матери что-то сделать. Обычно это кончалось либо уединением в комнате, при том на несколько дней, либо слезами безысходности и мольбами прощения. Из-за всего этого она сменила четыре школы. А из той, в которой отучилась последний год, готова была перейти в новую, пятую.
- Ну не всё так плохо! Думаю, что…
- Только не говорите, что палаты светлые до тошноты,- скукожилась девушка, переведя на доктора горящие ужасом глаза, приэтом она скривилась, будто её сейчас вырвет. Больше всего её бесили светлые тона чего угодно, от вещей до оптимистичных людей.
- Там есть шторы, но прости, палат с тёмным интерьером в больницах не делают. Можно сделать комнату мрачной, только зашторив занавески,- эта был выход для девушки.
- Тогда я согласна,- облегчённо согласилась она, устало прикрыв глаза. Мать засияла и вздохнула, с мыслями, что всё наладилось. Но напряжение всё также оставалось в лице доктора. Харуми поблагодарила его и вышла, как и Нэрил собиралась уходить, но…
- А Вы останьтесь.
Она присела обратно, как школьница, сложив ручки на коленях, и, сказав своему дитя, чтобы та подождала её снаружи, принялась слушать продолжение.
- Её ментальное здоровье тоже в наихудшем положении, как я заметил. А это препятствует физическому лечению. Я первый раз вижу такого угнетённого человека, будто над ней просто издевались и давили на психику. Нельзя ей так оставаться, иначе она погибнет,- его брови ещё больше нахмурились, а дыхание стало сбивчивым из-за волнения.
- Вы правы. Вообще, была она самой обыкновенной девочкой. Меня, честно говоря, напугали Ваши слова. Семья у нас крепкая и, наверно, дочка любит только меня с моим мужем. С другими она не разговаривает, даже в их сторону не смотрит. Над ней всегда издевались. Но я никогда не знала, почему. Внешность у неё обычная, вела она себя как другие дети. Ничем она не приметна для других,- мать развела руками, а брови её встали «домиком»,- это только начальные классы! Стоило ей перейти в пятый класс, в другой школе, так истории снова повторялись. Её никто не воспринимал всерьёз, она была поводом для насмешек. Но то самое, что поражало взрослых, а детям было на руку, так это то, что дочь никогда не жаловалась! Терпела в одиночку! Но… Харуми начала черстветь. С каждым учебным годом, её эмоций не было видно, в шестом классе хоть чуточку, но что-то показывала на лице, а сейчас она стала,- на миг мама замолчала, её брови и веки припустились, и, тихонько, почти жестикулируя губами, продолжила,- бесчувственным льдом…
- Но была ведь какая-то причина для такого внимания!
- Извините, что очень грубо выразилась. Сейчас буквально от неё слова не дождёшься. Она перестала понимать, что такое чувства. Не верит никому, кроме себя. Не видит смысла эмоциям и очень сильно отдалилась от людей. Её душа почернела, элементарно можно понять по виду и интересам. Комната полностью чёрная, что говорит об её внутреннем мире. Идеальный порядок, что показывает, что все в порядке с мыслями. Единственное, что мне нравится в ней… Две немного несовместимых вещи. Она отменно рисует, но притом очень дружна с точными науками. Физика – расплюнуть! Математика? Легче некуда! Алгебра, геометрия, в особенности японский язык! Все эти предметы в её власти! И она правильно всем этим пользуется. Но эта её способность именно к точным наукам тоже привлекает внимание других. Ей в лицо тыкали, называли ботаничкой и как только не унижали. Но выносила она всё стойко. Теперь Вы видите результат всего. Мне так жаль, что сейчас всё так… Что делать с её внутренним миром?
- Это разрешит только другой человек. Ни Вы, ни Ваш супруг. Сможет это исправить только тот, который привяжется к ней по-настоящему, тот, кто сможет растопить лёд в сердце. Вся надежда только на этого человека.
- Тогда мы должны надеяться на всевышнего… Что ж,- женщина встала и, поправив волосы, продолжила,- нам нужно идти. Что насчёт больницы?
- О, секунду! – доктор, будто уже позабыл об этом важном документе и стал быстро черкать по бумажке. Закончив, вручил в руки матери и сказал всё необходимое, притом дав ей свою визитку. Нэрил поблагодарила мужчину и, попрощавшись, вышла из кабинета, который пах всякими лекарствами.
Харуми стояла лицом к окну, то ли обдумывая что-то в голове, то ли просто чего-то ждала с пустым взглядом. Мать подошла к ней и взглянула туда, за чем наблюдала её дочь. И опустевший взгляд Харуми можно было оправдать. Под дождём с радостными и весёлыми криками бегали детишки малого возраста и её ровесники. Лица, озарённые улыбками, вызывали бурю эмоций у девушки и жуткую зависть. Обида, жившая в её сердце уже несколько лет, скребла душу, крича: «Смотри, они веселя-я-ятся, а ты кусок льда, над которой все издеваются!».
Дочь прыснула и спросила мучавший её вопрос у матери: - Почему так долго?
- Он мне выписал справку,- придумала сразу женщина оправдание, точнее недоговорила, хотя сомневалась, что ей поверят.
Тишина, а потом резкий разворот младшей и глухой стук обуви с костылями по кафелю. Всё-таки, от неё мало чего укрыть, но то, о чём был разговор с доктором наедине, остался неизвестным для её дочери. Тень сомнения мелькала в голове. Мать крикнула что-то ей в след и, на каблуках, неуклюже побежала, чтобы догнать.
- Как же быстро ты ходишь даже с этими штуками,- согнулась она, поставив руки на колени и тяжело вздыхая, будто преодолела марафон. Та хмыкнула и, рывком сняв бахилы сначала с одной, а потом с другой ноги, двинулась к выходу. Женщина как можно быстрее проделала то же самое.
***
Вечер. Улицы города, днём постоянно шумные, сбавляли свой тон. Пение птиц затихало, уступая своё место ночным жукам, в числе которых были и сверчки. На улице было свежо после дождя, на небе всё также расстилались серые облака, но солнце выглянуло, чтобы подарить людям улыбки. Через щёлочку зашторенных окон пробирался свет, дабы хоть чуть-чуть осветить до жути мрачную комнату, в которой не ступало почти ни одной ноги, кроме моментов, когда в комнате была капелька доброты, ну и на худой конец - освещение. Девушку взбесило внедрение уходящего солнца и, резко вскочив на ноги, она ступила, но в ту же секунду остановилась от боли в мышце. Она резко и глубоко задышала, сжав свои зубы. В коридоре дома послышался глухой стук, что сильно насторожило, а скорее всего и напугало, родителей. Они вскочили, что было мочи, и ломанулись на второй этаж, где располагалась комната их дочери.
- Харуми! – проорал отец, от чего стены чуть не затряслись, быстрее матери поднимаясь по лестнице и спотыкаясь о свои же ноги. Топот от его бега разносился по всему периметру жилища. Несколько раз чертыхнувшись, рукой он распахнул дверь и увидел лежащую дочь, которая громко дышала через сжатые зубы и сгибалась, держась за больную ногу. Мужчина упал на колени и подтянул своё дитя к себе.
- Папа,- пропищала она и руками обхватила его шею, при этом открыв рот и заглатывая как можно больше воздуха,- б-б-больно!
Мать, еле успевшая, вбежала в комнату, но увидела то, чего больше всего боялась увидеть. Харуми упала в обморок. Ком встал в горло женщины, и та рукой закрыла себе рот от ужаса. В глазах застыли слёз страха, что и у мужа.
- В машину,- он сорвался с места, быстрее садясь в авто. Он наплевал на то, что был в домашней одежде, главное
– доставить дочь в больницу. Его жена села за руль и поехала в назначенное врачом место, притом не забыв направление на госпитализацию.
***
В двухместной палате воцарилась тишина. Парень сидел на одной из кроватей в позе лотоса и смотрел что-то на айпаде. Но дверь палаты открылась, и неторопливым шагом вошёл мужчина с девушкой на руках. Его удивило то, что это была именно девушка, да и красивая в своём роде…
- Можете за неё не волноваться. Обезболивающее действует на неё в положительным ритме. Она поспит и встанет с хорошим самочувствием. Вы можете с ней ещё посидеть, если хотите, а я вынужден удалиться,- доктор попрощался и зашагал к выходу из комнаты. Стук двери. Яростный раскат молнии и грохот грома. Тихие всхлипы женщины и утешающие слова со стороны супруга. Снова глухой стук обуви. Мимолётный взгляд на юношу и… Закрывающаяся дверь. Парень с унылым стоном встал с кровати и подошёл к этой особе. Он присел на краешек её постели и неуверенно положил руку на её щеку, пальцем прохаживаясь по её бледной коже со словами:
- Что же с тобой случилось…
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: